Неимущественные посмертные распоряжения

Необходимое вступление

Извиняюсь за мрачный каламбур, но тема смерти гражданина и отношений, связанных с исполнением его последней воли в части неимущественных распоряжений, является в российском гражданском праве одной из самых свежих. Во всяком случае, незамусоленных. Об этом пишут очень мало и только в связи с проблематикой исполнения завещаний, а судебная практика, насколько я знаю, отсутствует вовсе. Все, что мы можем пока обсуждать и анализировать, относится к области абстрактного теоретизирования на основе предельно лаконичных норм наших законов и обращения к опыту зарубежных юрисдикций. Эта заметка не является исключением.

Несмотря на вот уже почти 30-летнюю историю развития российского странного капитализма, наследование по завещанию все еще остается одним из наименее востребованных институтов отечественного гражданского права. Даже брачные контракты считаются сегодня более традиционными юридическими конструкциями по сравнению с завещаниями и вызывают меньше удивления.

Причина понятна. Завещать подавляющему большинству российских граждан попросту нечего. Единственным ценным активом является жилье, для передачи которого наследнику наличие завещания не является необходимым условием. Регистрация (прописка) наследника в наследуемой им квартире значительно важнее завещания, поскольку позволяет максимально быстро получить свидетельство о праве на наследство, а в случае возникновения спора - многократно повышает шансы в борьбе с оппонентами.

Наследственное право в целом продолжает оставаться для нас серой зоной, в которой присутствует одно совершенно темное пятно, а именно, посмертные неимущественные распоряжения.

Завещательное возложение

Наследственные отношения это почти полностью отношения имущественные, осуществляемые путем исполнения наследниками, душеприказчиком и государством (в некоторых случаях) прав и обязанностей по поводу оставленных покойным материальных ценностей как утилитарного назначения (квартиры, машины, ложки, вилки), так и духовного (книги, картины, исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности). Строго имущественный характер наследования многократно подчеркивается нормами российского Гражданского кодекса.

Только один случай возникновения неимущественного элемента в наследственных отношениях признается российским законом. Это - завещательное возложение, т.е. включенное в завещание условие о возложении на одного или нескольких наследников, либо на душеприказчика обязанности совершить какое-либо действие неимущественного характера, но обязательно с общеполезной целью.

Общая полезность может означать общественную полезность в самом широком смысле. Однако, сложно представить себе завещательное возложение, исполнение которого могло бы принести пользу всему обществу, если это общество состоит из миллионов граждан, проживающих на территории от Балтийского моря до Тихого океана.

Поэтому разумнее говорить о том, что общая полезность действия по исполнению завещательного возложения или достигаемого таким действием результата предполагает его ценность для любого, в том числе ограниченного социума. Например, для жителей конкретной местности, поселка, улицы, даже дома (его жильцов и посетителей).

Нижняя количественная граница социума для определения пользы возложения в качестве "общей" вряд ли может быть проведена с достаточной степенью точности абстрактным образом, т.е. без соотнесения с конкретной формулировкой определенного завещательного возложения. В качестве общих требований представляются обоснованными два: группа граждан должна быть либо неопределима по своим индивидуально-личностным характеристикам, иметь переменный ("открытый") состав, либо быть достаточно большой для того, чтобы данное конкретное завещательное возложение имело явную характеристику общеполезного.

Строго неимущественный характер действия, являющегося содержанием завещательного возложения, представить достаточно сложно. Почти любое такое действие с необходимостью будет включать в себя некий имущественный элемент, в частности, расход собственных денежных средств исполнителя возложения или необходимость использования им какого-либо своего или чужого имущества.

Прекрасно понимая это, составители Гражданского кодекса включили в него оговорку, что завещательное возложение может иметь не только неимущественный, но также имущественный характер. Эта оговорка подразумевает, что возможны завещательные возложения смешанного, имущественно-неимущественного характера.

Один из наиболее реальных и практически ценных примеров завещательных возложений подобного вида указан непосредственно в Гражданском кодексе. Это - завещательное возложение по содержанию домашнего животного покойного гражданина. Здесь неимущественный компонент (уход за животным) дополняется явной имущественной обязанностью. Животное, как минимум, надо кормить, без чего надлежащий уход за ним невозможен.

Что касается гипотетических примеров именно неимущественных завещательных возложений, которые отвечали бы требованию общей полезности, коль скоро такая полезность является дефинитивным признаком, то можно представить себе, как наследник или душеприказчик, выполняя последнюю волю завещателя, своими силами приводит в порядок придомовую территорию или территорию участка кладбища, совершает другие аналогичные действия коммунально-бытового характера в интересах неопределенной или достаточно большой группы лиц.

Чем является завещательное возложение в гражданско-правовом смысле? Очевидно, что односторонней сделкой завещателя, подобной самому завещанию, а также завещательному отказу. Правовым результатом такой сделки является возникновение на стороне указанного в завещательном возложении лица обязанности по исполнению этого возложения.

Содержанием завещательного возложения может являться только действие. Передача имущества не может быть завещательным возложением, но может представлять собой другое посмертное распоряжение, на этот раз строго имущественного характера, - завещательный отказ. Очевидно, что предметом завещательного возложения также не может быть ни воздержание от совершения действия, ни претерпевание. Общую пользу от такого бездействия представить себе сложно. Хотя на уровне житейского рассуждения завещательное возложение на наследника с формулировкой "больше не пьянствовать", наверное, могло бы принести обществу куда большую пользу, чем высадка цветочков на газоне перед домом или уборка мусора на прилегающей улице.

Завещательное возложение - это сделка, совершенная под условием. Обязанность наследника как исполнителя возложения возникает только в том случае, если он принял наследство. Соответственно, обязанность душеприказчика как исполнителя такой сделки возникает только в том случае, если он согласился исполнить завещание.

Обращает на себя внимание, что условный характер придается завещательному возложению не волей лица, совершившего эту сделку, т.е. завещателя, но силой закона. Это обстоятельство позволяет спорить по поводу того, является ли вообще завещательное возложение сделкой, осложненной условием, и что именно следует понимать под совершением завещательного возложения как сделки.

Сделка, для которой законом установлена обязательность письменной формы, считается совершенной с момента придания волеизъявлению сторон требуемой формы. Завещательное возложение обязательно должно быть выражено письменно, причем, только и исключительно как условие завещания, которое само по себе является письменным документом, к тому же требующим нотариального или приравненного к нотариальному удостоверения.

Гражданский кодекс указывает, что завещательную сделку гражданин совершает еще при жизни. Это - прижизненная сделка, правовой результат которой возникает в момент смерти завещателя. Поскольку завещательное возложение или завещательный отказ могут быть совершены только в форме завещания, то и они являются прижизненными сделками, но момент возникновения правового результата этих сделок отодвигается за пределы жизни совершившего сделку лица. Такой результат возникает только после принятия наследником наследства или выражения душеприказчиком согласия на исполнение завещания.

Отлагательное условие сделки, сформулированное не совершившим ее лицом, но законом, может вызвать смущение относительно отождествления завещательного возложения в качестве сделки, совершенной под условием, но, вероятно, мы имеем перед собой пример условной сделки особого вида, специфичность которой определяется вообще спецификой правоотношений, связанных с посмертным распоряжением имуществом.

Особой характеристикой завещательного возложения является то, что оно, по смыслу соответствующих норм Гражданского кодекса, не может относиться к самому завещателю, в частности, не может являться действиями наследника или душеприказчика, связанными с захоронением тела завещателя, изъятием из его тела биологического материала или иным распоряжением телом или отдельными частями тела покойного. Завещательное возложение характером действий по его исполнению и достигаемым результатом строго должно быть направлено во внешний мир, на общество, но не на самого покойного и не на его имущество.

Естественно также, что требование об общеполезном характере завещательного возложения исключает возможность его исполнения наследником или душеприказчиком для себя лично, в своем собственном интересе. Это, однако, не препятствует тому, чтобы исполнитель возложения являлся одним из членов того социума, который сможет воспользоваться положительным эффектом от исполнения возложения.

Кто имеет право требовать исполнения обязанности по совершению общеполезного действия, являющегося завещательным возложением? Гражданский кодекс говорит о том, что право требования в данном случае принадлежит любому из наследников, а также любому заинтересованному лицу. Что касается душеприказчика, то он не вправе, а обязан требовать исполнения завещательного возложения от того из наследников, который указан в завещании в качестве исполнителя возложения. Требование исполнения возложения наследником для душеприказчика является одним из обязательных элементов исполнения завещания в целом.

Если завещательное возложение адресовано двум или более лицам как соисполнителям (например, душеприказчику и наследнику, либо нескольким наследникам), то требовать исполнения возложения они могут также в отношениях между собой. Если распределение обязанностей между соисполнителями возложения в самом завещании не установлено, то каждый может требовать от другого исполнения возложения в целом или в какой-либо части. При возникновении спора порядок исполнения возложения каждым обязанным лицом, в том числе определение приходящихся на них отдельных частей исполнения, должен определить суд.

Если исполнителями завещательного возложения в завещании поименованы несколько лиц, и при этом определение частей их исполнения в завещании отсутствует, нельзя исключать возможность вступления соисполнителями в договор о распределении обязанностей по исполнению возложения.

Интересен вопрос о том, будут ли положения данного договора обязательны для неучаствующего в нем "заинтересованного лица", требующего от участников договора исполнения завещательного возложения?

Думаю, что это будет договор, устанавливающий обязательственную связь только между его участниками. Вне зависимости от положений этого договора в отношениях с "заинтересованным лицом" они будут выступать в качестве солидарных исполнителей завещательного возложения.

Отметим, что лицо, обязанное исполнить завещательное возложение, не является должником в традиционном смысле, поскольку ему не противостоит никакое лицо, которое можно было бы назвать кредитором. Аналогично этому, и соисполнители завещательного возложения не находятся в отношениях между собой в качестве должников и кредиторов. Они все вместе являются лицами, солидарно или каждый в своей части обязанными к исполнению возложения в интересах общества, но не должниками в том смысле, который вкладывает Гражданский кодекс в понятие должника по обязательству.

В случае с завещательным возложением нет конкретного получателя исполнения, равно как нет "получения", "принятия" или "вручения" исполнения, поскольку оно (возложение) является действием, направленным на достижение общеполезного результата.

Отождествлять с кредитором то лицо, которое имеет право требовать исполнения завещательного возложения, нельзя. Его требование не преследует цель удовлетворения личного интереса. Понятие исполнения в пользу кредитора к завещательному распоряжению применено быть не может, поскольку такое исполнение должно преследовать общественный интерес.

Завещательное возложение должно считаться исполненным должным образом, когда с точки зрения того социума, на которого направлено исполнение (или с точки зрения суда, подменяющей собой точку зрения социума, в случае возникновения спора) возник результат в том объеме, который был предусмотрен завещателем; этот результат имеет положительный и общеполезный характер; и члены определенного завещателем или подразумеваемого в завещательном возложении социума имеют реальную возможность пользоваться этим результатом или, по крайней мере, воспринимать его позитивные характеристики. Например, наслаждаться видом вновь разбитого газона.

Вообще, отметим, что в случае с наследованием Гражданский кодекс крайне скупо и осторожно использует термины и понятия из раздела общих законоположений об обязательствах. Только в одном случае в кодексе наследник именуется должником по обязательству, связанному с наследованием. Это - установленная статьей 1137 обязанность наследника как должника исполнить завещательный отказ в пользу указанного в завещании отказополучателя - кредитора.

При исполнении завещательного возложения у его исполнителя с неизбежностью возникнут расходы.

Если возложение имеет имущественный характер и исполняется наследником, то для решения вопроса о возмещении понесенных исполнителем возложения расходов Гражданский кодекс отсылает к правилам исполнения завещательного отказа. Это означает, что наследник обязан исполнить завещательное возложение за свой счет, но имеет право ограничить объем такого исполнения стоимостью наследства за вычетом долгов завещателя. Если наследование осуществляется в долях, то наследник вправе ограничить объем исполнения завещательного возложения стоимостью своей доли наследства, опять же, за вычетом подлежащих уплате долгов завещателя в их части, приходящей на долю данного наследника в наследстве.

Очевидно, что если расходы на исполнение имущественного завещательного возложения превышают стоимость всего наследства или стоимость доли данного наследника, то наследник вправе отказаться от исполнения возложения в той его части, в которой расходы на исполнение не будут покрыты полученным по завещанию имуществом.

Можно себе представить очень затратные имущественные завещательные возложения. Например, вырыть общественный колодец или обустроить в поселке общественную водоколонку, проложить или отремонтировать поселковую дорогу, обустроить во дворе дома детскую площадку, соорудить часовню.

Исполнение любого подобного имущественного завещательного возложения может оставить наследника без наследства вообще, либо спровоцировать его отказ от принятия наследства или от исполнения завещательного возложения.

Если исполнителем имущественного завещательного возложения в завещании указан душеприказчик, то его обязанность исполнить возложение возникает только при условии, что в завещании указана та часть имущества, которая может быть использована на исполнение возложения. Ни одной копейки собственных средств душеприказчик расходовать при исполнении завещательного возложения не обязан.

Если с расходами на исполнение имущественных завещательных возложений все более или менее ясно, то с возможными расходами на исполнение неимущественных завещательных возложений ясности нет.

Гражданский кодекс в неявном виде содержит предположение, что если завещательное возложение является неимущественным, то и расходов никаких возникнуть не может. Если же расходы возникают, то и само возложение должно переходить в категорию имущественного, и в этом случае в силу будут вступать уже приведенные выше правила об условиях их возмещения по аналогии с расходами по исполнению завещательных отказов. По моему мнению, это справедливая, очевидная и логичная позиция законодателя.

Гражданский кодекс ничего не говорит о последствиях возможного отказа от исполнения завещательного возложения. Отождествлять такой отказ с отказом наследника от принятия им наследства нельзя. Это разные отказы. Отказ от исполнения завещательного возложения означает отказ от исполнения уже принятого на себя наследником путем вступления в наследство обязательства. Отказ от принятия наследства означает отказ от осуществления права на получение в собственность или в пользование имущества, принадлежавшего завещателю или использовавшегося им.

Наследник может принять наследство, но по каким-либо причинам отказаться от исполнения завещательного возложения. Лишает ли его такой отказ наследства? Думаю, что не лишает.

Скажу больше. Отказ от исполнения завещательного возложения наследником или уклонение его от исполнения этой обязанности будет являться исключительно делом совести самого наследника.

Даже в том случае, если отказ наследника от исполнения завещательного возложения станет причиной судебного разбирательства, у суда не будет никакого основания к тому, чтобы отстранить наследника от наследования. Все, что сможет сделать суд, это принять решение о понуждении наследника к исполнению завещательного возложения в натуре. Единственным стимулом для наследника исполнить такое решение суда будет являться штраф, и ничего более.

В случае с завещательным возложением на наследника грань между юридической и нравственной обязанностью настолько тонка, что, по сути, оставляет вопрос об исполнении возложения целиком на усмотрение наследника.

Ситуация видится иначе в случае уклонения от исполнения завещательного возложения душеприказчика.

Для него исполнение завещательного возложения является одной из обязанностей в кругу всех прочих обязанностей по исполнению завещания. Иными словами, если он согласился исполнить завещание, то он обязан исполнить также и завещательное возложение, являющееся одним из его условия.

Однако, душеприказчик может являться лицом, исполняющим завещание возмездно или безвозмездно. Он может являться одним из наследников. В завещании может содержаться условие о выделении душеприказчику части наследственного имущества для исполнения завещательного возложения, либо в завещании может отсутствовать такое условие.

Если никакого имущества в составе наследства для исполнения завещательного возложения душеприказчику не выделено, то душеприказчик вправе отказаться от исполнения возложения, вне зависимости от того, является ли он одним из наследников, осуществляет исполнение завещания за вознаграждение или безвозмездно.

Если в завещании имущество для исполнения завещательного возложения выделено, то отказаться от его исполнения душеприказчик может только отказавшись от исполнения всего завещания в целом.

Гражданский кодекс не признает за душеприказчиком права согласиться исполнить завещание только в какой-либо его части и отказаться от исполнения завещания в другой части. Согласие на исполнение завещания подразумевает только исполнение завещания в целом. Равным образом, отказ душеприказчика от исполнения какой-либо части завещания, в том числе завещательного возложения, должен означать его отказ от исполнения завещания в целом. В этом случае душеприказчик, конечно, утрачивает право требовать предоставления ему предусмотренного завещанием вознаграждения, либо права удержать такое вознаграждение за собой. Однако, если душеприказчик одновременно является наследником или одним из наследников, такой отказ от исполнения завещательного возложения и от исполнения завещания в целом не лишает его наследства.

Гражданский кодекс не позволяет душеприказчику отказаться от исполнения завещания одной только своей волей. Отказ душеприказчика должен иметь форму освобождения его от обязанностей по исполнению завещания судом.

Такая строгость закона может быть объяснена тем, что душеприказчик исполняет не только частноправовые обязанности, но и социальную функцию, вероятно, даже с оттенком некоей сакральности. Хотя я лично не нахожу абсолютно строгих и убедительных возражений к тому, чтобы допустить возможность для душеприказчика отказаться от исполнения завещания предоставлением соответствующего заявления нотариусу по месту открытия наследства.

Уклонение душеприказчика от исполнения завещательного возложения не составляет повода для отстранения его от исполнения завещания в целом, если только такое уклонение не вызвано заслуживающими уважения обстоятельствами, который примет во внимание суд. В любом ином случае такое уклонение останется на совести самого душеприказчика.

Однако, если в дело вмешаются наследники или иные заинтересованные лица, имеющие право требовать от душеприказчика исполнения завещательного возложения, то единственным способом исправления совершенного правонарушения будет являться судебное понуждение душеприказчика к исполнению возложения в натуре. Фактически, и в этом случае дело останется личным моральным долгом душеприказчика.

Фигура заинтересованного лица, которому закон предоставляет право требовать от наследника или душеприказчика исполнения завещательного возложения, привлекает особое внимание.

Заинтересованное в исполнении завещательного возложения лицо может иметь свой личный интерес в таком исполнении, но может и не иметь никакого подобного прямого интереса. Например, оно может не являться частью того социума, на который должно быть направлено исполнение возложения и в пользу которого должен проявиться общеполезный эффект такого исполнения.

Можно сказать иначе. Для того, чтобы требовать исполнения завещательного возложения, заинтересованному лицу достаточно просто являться выразителем в самой общей форме того общесоциального интереса, на удовлетворение которого исполнение возложения должно быть направлено.

Это означает, что для того, чтобы быть заинтересованным лицом в смысле статьи 1139 Гражданского кодекса, достаточно просто знать, что в завещании содержится условие о завещательном возложении, и вовсе необязательно иметь в исполнении такого возложения какой-либо конкретный интерес. Например, не нужно быть жильцом того дома, возле которого завещатель наказал своему наследнику или душеприказчику обустроить красивую клумбу.

Общеполезный характер исполнения завещательного возложения означает отсутствие у заинтересованного лица необходимости доказывать какой-либо свой личный интерес в таком исполнении в обоснование своей жалобы с требованием о понуждении наследника или душеприказчика к исполнению возложения. Но такой общеполезный характер одновременно означает также отсутствие у заинтересованного лица необходимости доказывать суду наличие у завещательного возложения общей пользы.

Оценку общей полезности действия, являющегося завещательным возложением, или результата такого действия должен дать суд, исходя из содержания самого условия о завещательном возложении.

Заинтересованное лицо, конечно, вправе представить суду свою оценку полезности завещательного возложения, но доказывать суду ничего не должно.

Наоборот, именно душеприказчик или наследник, отказывающийся или уклоняющийся от исполнения завещательного возложения по причине отсутствия в нем общей полезности, должен доказать суду это обстоятельство.

Аналогичным образом должны распределяться обязанности по доказыванию общей полезности завещательного возложения в случае спора между наследниками или между наследниками и душеприказчиком. Тот, кто требует исполнения возложения, должен быть освобожден от доказывания общей пользы. Тот, кто отказывается или уклоняется от исполнения возложения, должен доказать отсутствие общей полезности в обоснование своей неисполнительности.

Это рассуждение основывается на том простом обстоятельстве, что не заявитель (истец) должен настаивать на необходимости защиты общественного интереса, а именно и непосредственно сам суд, который, собственно говоря, для защиты таких общественных интересов и существует.

В этом смысле гражданский процесс по спору об исполнении завещательного возложения будет иметь не состязательный, а инквизиционный характер, и такой характер ему придаст именно условие об общей полезности исполнения завещательного возложения. Можно сказать, что требование общественной пользы привносит в рассмотрение спора, осуществляемого в гражданском процессуальном порядке, существенный элемент публичности, представленный позицией самого суда, выступающего главным обвинителем неисполнительного наследника или душеприказчика.

Предполагается, что исполнение завещательного возложения имеет своей целью улучшение существующего состояния некоторого социума. Не обязательно речь должна идти об улучшении конкретного используемого этим социумом имущества. Может иметь место улучшение внешнего вида окрестного пейзажа, улучшение его эстетических качеств, как, например, в случае с приведением в порядок придомовой территории. Исполнение завещательного возложения может также заключаться не в улучшении, но в сохранении некоего существовавшего при жизни завещателя положительного состояния дел, как в случае с присмотром за его домашним питомцем.

В любом случае говорить о том, что неисполнением завещательного возложения кому-либо причиняются убытки или вред, невозможно. Равно как невозможно говорить, что в результате неисполнения завещательного возложения кем-то упускается ожидавшаяся выгода.

Это означает, что строго формально неисполнение завещательного возложения не дает права на иск никому, поскольку иск должен быть основан на факте реального или предполагаемого нарушения субъективного права или интереса самого истца.

Поскольку Гражданский кодекс утверждает, что требовать исполнения завещательного возложения может наследник, душеприказчик или любое заинтересованное лицо, следует предположить, что процессуальное законодательство в части норм искового судопроизводства содержит лакуну, по забывчивости законодателя упустив из виду возможность заявления частного требования в защиту общественного интереса, как в случае с требованием об исполнении завещательного возложения.

Эта лакуна может быть заполнена допущением о том, что, предъявляя частный иск в защиту общественного интереса, истец защищает также и свой собственный интерес как часть общего, и на этом основывает свое требование.

Завещательное возложение является институтом наследственного права и в качестве волеизъявления покойного входит в состав условий завещания. За пределами завещания никакого завещательного возложения быть не может.

Но это вовсе не означает, что никакие иные посмертные распоряжения неимущественного характера, совершенные гражданином в качестве его последней воли, невозможны.

Посмертная судьба тела покойного определяется не завещанием, но его устным или письменным волеизъявлением относительно способа обращения с останками, и здесь в силу вступают предельно лаконичные нормы российского законодательства о погребении и о похоронном деле.

Таким образом, складывается цельная картина. Имущество покойного гражданина переходит к его наследникам по закону или по завещанию, либо обращается в доход государства (для случая выморочного имущества), а тело покойного гражданина поступает в распоряжение его родственников или иных лиц, принявших на себя обязанность по захоронению или кремации, либо в распоряжение специализированной организации, осуществляющей захоронения так называемых "невостребованных" и "отказных" покойников, т.е. умерших граждан, хоронить которых некому или от захоронения которых их родственники или знакомые отказались.

Российское законодательство не знает никаких других способов обращения с останками покойных граждан, кроме захоронения в землю или кремации, а также не предусматривает возможность совершения гражданином при жизни каких-либо посмертных распоряжений за пределами законодательства о наследовании имущества и законодательства о похоронном деле. Посмертные распоряжения граждан о предоставлении своих тел для изъятия биологического материала в медицинских или научных целях являются полностью отдельной и особенностей темой. Равно как не следует акцентироваться на происходящих только во время военных конфликтов и исключительно редко по индивидуальным посмертным распоряжениям моряков в мирное время случаях захоронения их тел в воду.

Распоряжения о погребении

В этой области общественных отношений царят полностью подобающие печальной обстановке зала прощаний покой и забвение. Тема не то, чтобы табуирована, но непривлекательна никому, а потому и не имеет никаких теоретических разработок и практических решений. По поводу исполнения таких распоряжений в нашей стране, насколько мне известно, еще никто и никогда не судился.

Первый вопрос - это область гражданского права?

Да, имеет место распорядительный акт. Да, этот акт является волеизъявлением частного лица в его личном, хотя и посмертном, интересе, подобно тому, как завещание выражает личный посмертный интерес завещателя, чтобы определенное им имущество перешло в собственность определенных им лиц. Но останки покойного, по общему правилу, объектом гражданских прав и обязанностей не являются. Во всяком случае, те останки, которые, в соответствии с волей покойного или по умолчанию подлежат захоронению в землю или кремации.

Какое отношение устанавливается в результате вступления подобного распорядительного акта в силу в момент смерти распорядителя?

С одной стороны присутствуют родственники или друзья покойного, согласившиеся исполнить его волю по поводу захоронения или кремации тела. Но их присутствие факультативно. Ни родственников, ни друзей может не быть. С другой стороны присутствует публичная власть.

Само по себе присутствие публичного элемента в виде местного или государственного органа управления не означает, что все отношение является публичным, но в случае с данной категорией посмертных неимущественных распоряжений дело обстоит именно так.

Присутствие публичной власти в отношениях, связанных с распоряжением останками покойного гражданина, несмотря на сугубо частный характер выраженной им предсмертной воли, придает этим отношениям с момента их возникновения исключительно публично-правовой характер.

Наличие диспозитивности - хоронить в землю или кремировать - не означает ровным счетом ничего. Поскольку никакой реальной диспозиции и равенства сторон отношений в данном случае не существует. Выбора на самом деле нет. Погребение тем или иным способом обязательно должно быть осуществлено.

Присутствие публичной власти определяется сразу двумя обстоятельствами. Во-первых, все места захоронения и кремации в нашей стране являются исключительно объектами государственной или муниципальной собственности. Во-вторых, никакое своевольное для родственников или знакомых обращение с останками покойных граждан не допускается, является самоуправством, хотя и не оснащенным никакими четкими санкциями, либо, в отдельных случаях, может составлять состав уголовного преступления (глумление над телом покойного).

Исполнение распоряжений об обращении с останками покойных граждан осуществляется в нашей стране на основании дозволения государства в лице уполномоченных органов или их представителей совершить захоронение тела в землю или его кремацию.

Такие дозволения выдают специализированные агенты государства: администрация кладбища - в форме свидетельства о захоронении и администрация крематория - в форме справки о кремации.

Однако, отнесение отношений по поводу распоряжения телом покойного гражданина к области публичного права является традицией и особенностью нашей страны. Этот комплекс отношений вполне может являться частью гражданских отношений, а само посмертное распоряжение по поводу обращения с телом покойного гражданина представлять собой одностороннюю сделку, являющуюся частью его общего завещательного распоряжения или отдельным от него гражданско-правовым актом.

Мировой практике широко известны частные кладбища и частные крематории, а также нетрадиционные способы распоряжения останками покойных граждан, в частности, путем их глубокой заморозки. В любом из этих случаев посмертное волеизъявление гражданина порождает обязанность адресата такого волеизъявления (наследника, душеприказчика, иного лица) заключить гражданско-правовой договор с провайдером тех услуг, приобретение которых наилучшим образом будет соответствовать последней воле покойного.

Поскольку у нас принят иной подход, то и само неимущественное посмертное распоряжение гражданина об условиях распоряжения его телом не является сделкой, поскольку не вызывает никаких гражданско-правовых последствий.

Но и публично-правовые последствия смерти гражданина, оставившего посмертное неимущественное распоряжение относительно условий обращения со своим телом, весьма неоднозначны.

При ближайшем рассмотрении выясняется, что установленный в нашей стране публичный порядок обращения с телами умерших граждан не позволяет возложить на родственников покойного юридическую обязанность по исполнению его последней воли.

Никто не вправе заставить родственников исполнить эту волю. Их обязанность, если она есть вообще, остается целиком и полностью в области морально-этических норм и правил. Даже согласившиеся произвести захоронение родственники или друзья покойного могут в любой момент отказаться от своего намерения.

Тело покойного гражданина не может оставаться не утилизированным каким-либо способом. Слишком много санитарно-гигиенических и нравственных проблем это может вызвать. Поэтому всю ответственность за захоронение тел своих покойных граждан Российская Федерация, наследуя опыт СССР, возложила на себя. Это - незаметная и неафишируемая, но очень важная публичная обязанность нашей власти.

Объяснение этому выглядит вполне разумно. Родственников может не быть, они могут не иметь необходимых материальных ресурсов для исполнения последней воли покойного, наконец, они просто могут являться асоциальными гражданами. Чем заниматься поиском тех лиц, которые согласились бы заняться похоронами, а также вступать в выяснение отношений с ними, тем более, судиться, проще и дешевле силами специализированных предприятий осуществить захоронение или кремацию за государственный счет. Но тут уж, как получится, и исполнение последней воли покойного будет зависеть не от ее содержания, а от совершенно других факторов, в первую очередь, от объема бюджетного финансирования расходов на исполнение данной государственной или муниципальной услуги.

В общем, священный и безусловный характер воли покойного по поводу посмертного обращения с его останками является не более, чем напыщенной фразой из российского закона о погребении и похоронном деле. Родственники исполнять эту волю не обязаны вообще, а государство не обязано этой волей руководствоваться, но в интересах охраны публичного порядка обязано только каким-то доступным образом утилизировать тело.

Поскольку никакой обязанности на стороне родственников или знакомых нет, то не может быть гражданского или административного правонарушения в виде неисполнения или ненадлежащего исполнения такой обязанности, т.е. в данном случае нечего защищать и не к чему понуждать.

В этой связи абсолютно пустым выглядит императив российского закона о погребении и похоронном деле о том, что действия по достойному отношению к телу умершего должны осуществляться в полном соответствии с его волеизъявлением. Это законодательное положение даже и нормой права никакой не является, поскольку в реальности не устанавливает никакого обязательного для исполнения правила, и никакими санкциями за его нарушение не оснащена.

На этом тему можно было бы закрыть, если бы не одно важное "но". Это "но" называется очень просто - "деньги".

Правда, есть еще одно очень важное "но", значащее для уходящих в иной мир граждан часто значительно больше оставляемых ими наследникам материальных благ. Это "но" называется исполнением правильного религиозного ритуала прощания с останками и их захоронения. Неимущественное посмертное распоряжение об исполнении такого ритуала также оставляется законом полностью на усмотрение родственников и знакомых покойного, и никакими юридическими средствами не защищается.

Ни для кого не секрет, что проведение достойных похорон стоит дорого, а в крупных российских городах - баснословно дорого с точки зрения обычных граждан, имеющих средние заработки.

Имея в виде это обстоятельство, многие ответственные перед своими семьями граждане, для того, чтобы не обременять своих родственников непосильными для них похоронными расходами, начинают заблаговременно откладывать и копить деньги на собственные похороны.

Целевой характер подобных накоплений, даже если они совершаются в домашних условиях и не сопровождаются никакими вкладными операциями в банках, не подлежит сомнению. Пусть даже не с юридической, но с нравственной точки зрения.

Однако, этот целевой характер "похоронных" накоплений российское законодательство не замечает. Закон не считает, что деньги, накопленные на похороны, должны быть использованы только с этой целью.

Согласно закону, "похоронные" деньги полностью лишаются нравственной цели своего накопления и своей идентичности, поскольку объединяются со всем прочим имуществом наследодателя.

Конечно, Гражданский кодекс включает нормы, призванные обеспечить оплату захоронения тела наследодателя, и даже считает эти расходы первоочередными, выводя их из-под требований кредиторов покойного гражданина, но никакой юридической силы распоряжению наследодателя по поводу целевого использования отложенных им на похороны средств в том объеме, который они составляют на момент смерти гражданина, закон не придает.

Это означает, что при наличии целевого домашнего или даже банковского вклада на оплату похорон наследодателя, использование этих денег именно таким образом будет целиком отнесено на совесть наследника.

Я не знаю, предлагают ли отечественные страховые компании специальные страховые полисы на случай смерти страхователя с целью направления страхового возмещения на покрытие расходов, связанных с погребением, но даже если такие страховые продукты и существуют, провозглашаемый в них строго целевой характер страховых выплат юридически ни к чему наследника не обязывает. Приоритет правил наследования имущества над правилами выплаты и распоряжения суммами страхового возмещения не подлежит сомнению.

Зарубежье

Принцип священности, непререкаемости и нерушимости последней воли покойного провозглашается во всех европейских и следующих европейской традиции юрисдикциях, как, впрочем, и в неевропейских юрисдикциях тоже. Но строго этот принцип не выдерживается нигде. Подобный правовой нигилизм, как представляется, имеет вполне логичное обоснование. Покойнику уже все равно, а распределить его имущество нужно не в соответствии с его капризом, а по справедливости, как она представляется законодателю и суду. Непрактично давать возможность умершему гражданину "из могилы" определять на многие годы вперед судьбу своих родственников в смысле их имущественного обеспечения, особенно, если речь идет о недвижимости или каких-либо иных реальных ценностях, а среди родственников покойного присутствуют лица, которые материально от него зависели и кроме как на долю в наследстве рассчитывать им больше не на что.

Даже в тех юрисдикциях, где о сакральности последней воли покойного говорят наиболее громко, т.е. в юрисдикциях англо-американской традиции частного права, суды чувствуют себя вполне свободно и уверенно, оставляя эту сакральность далеко в стороне от окончательного решения по поводу распределения наследственного имущества между претендентами на его получение.

Я не хочу сказать, что последнюю волю покойного не уважают вовсе, но отношение к ней суды испытывают всегда очень критическое.

Но если в случае со спором по поводу наследования имущества присутствуют реальные интересы, отстаиваемые как наследниками, так и теми, кто считает себя таковым; и эти интересы озвучиваются в форме судебных исков, исследуются судами и в конечном итоге защищаются с той или иной степенью полноты государством, то в случае с посмертными распоряжениями неимущественного характера дело обстоит сложнее.

Подобные распоряжения ни в США, ни в Великобритании, являющимися, безусловно, странами с наиболее развитыми системами регулирования наследственных и всех прочих посмертных правоотношений, не представляют собой очень уж большую редкость, но, в отличие от имущественных распоряжений (завещаний), они не подкреплены объемной и подробной судебной практикой, а потому в каждом случае возникновения очередной прецедентной нормы вызывают значительный интерес и множество комментариев.

Важнейшей отличительной особенностью таких распоряжений и вызываемых ими последствий является отнесение их к частному, а не публичному правопорядку.

Особым специалитетом Великобритании является то, что в некоторых случаях соответствующие правоотношения можно отнести к третьей их группе, располагающейся между частноправовыми и публично-правовыми отношениями, а именно к группе религиозных, вероисповедальных или канонических правоотношений. Это связано с тем, что многие места захоронения тел покойных граждан располагаются на территории церковных приходов (в церковных оградах), в исполнении посмертных распоряжений граждан (причем, не обязательно только своих прихожан) активно участвует церковь, а возникающие при этом споры разрешаются каноническими судами (судами епархий или церковных округов - диоцезов).

Последнее время, правда, англиканская церковь жалуется на уменьшение количества своих прихожан и рост, даже не атеизма, который является точкой зрения и гражданской позицией, а религиозного безразличия. Если в 2005 году к услугам священников при проведении ритуала проводов гражданина в последний путь его родственники прибегали в 42 процентах случаев, то в 2015 году - только в 30 процентах.

Непосредственным следствием частноправового характера отношений, связанных с распоряжением телами покойных граждан, является то, что посмертные интересы, выраженные в подобных распоряжениях, подлежат защите в порядке гражданского судопроизводства аналогично любым иным личным интересам, по поводу которых возникают отношения частноправового характера. Выразителями таких интересов в этом случае являются законные или договорные представители покойных граждан (их родственники или душеприказчики), либо назначенные судом администраторы (управляющие) их имуществом, наследование которого осуществляется в отсутствие завещаний.

Более того, уже сформирована судебная позиция, что такие интересы могут защищаться превентивно, т.е. заявление о защите своего интереса, например, в соблюдении специальных условий обращения со своими останками, вправе представить в суд еще находящийся в живых гражданин или его представитель при жизни самого распорядителя, например, пребывающего в лечебном учреждении.

Конечно, у гражданина, требующего защитить свой будущий посмертный интерес в связи с заявленным им способом обращения с собственными останками, могут возникнуть проблемы с доказыванием суду обоснованности опасений по поводу возможного неисполнения его воли, но наличие самого права на обращение в суд это, естественно, не отменяет.

Понятно, что защита может иметь также и постцедентный характер, когда заявление представляется в суд наследником, душеприказчиком или иным представителем уже скончавшегося гражданина, и к такой категории дел относится их абсолютное большинство.

Универсальным способом предупреждения возможного в будущем нарушения посмертного интереса гражданина, а также исправления уже совершенного или пресечения совершаемого правонарушения является судебный интердикт, т.е. выданный в адрес обязанного лица приказ суда совершить должное, либо воздержаться от совершения недозволенного.

Уже сформирована судебная практика в отношении посмертных распоряжений, относящихся не к определению способа и ритуала обращения с останками покойного распорядителя, но имеющих ввиду некоторые специфические пожелания покойного, например, относительного выбора места захоронения или условий его декорирования.

Наконец, обязательно нужно отметить то обстоятельство, что все посмертные распоряжения, не являющиеся распоряжениями относительно судьбы имущества покойных граждан в форме завещаний, имеют не однозначно неимущественный, но смешанный, имущественно-неимущественный характер. Причем, очень часто имущественная составляющая подобных распоряжений имеет столь преобладающий объем, что выводит экономическую значимость и сложность практической реализации подобных распоряжений далеко на передний план по сравнению с собственно завещаниями.

Судебным делом, которое в Великобритании резко оживило общественный и юридический интерес в вопросах исполнения неимущественных посмертных распоряжений, стало очень громкое и удостоившееся десятков комментариев дело In re JS (A Child) (Disposal of Body;Prospective Orders) [2016] EWHC 2859 (Fam).

В суд обратилась мать неизлечимо больной 14-летней девочки, которая, осознавая свою скорую смерть, высказала желание к тому, чтобы ее тело было подвергнуто после смерти глубокой заморозке в надежде на будущее оживление, когда медицинские технологии достигнут такого уровня развития, что возможно будет и оживить замороженное тело, и вылечить возвращенного к жизни человека.

Помимо этого, желанием ребенка являлся категорический запрет отцу на участие во всех траурных процедурах. Девочка не хотела, чтобы отец вообще приближался к ее телу. Он бросил свою семью, и дочь не могла простить ему этот поступок. В связи с тем, что дело касалось интересов несовершеннолетнего лица, информация о действительных причинах подобного экстраординарного отношения дочери к своему отцу была засекречена и в судебный доклад не попала.

При обращении в суд мать также представила согласие медицинского учреждения, в котором находился ребенок, на немедленный после смерти девочки доступ к ее телу специалистов компании, предоставляющей криоуслуги.

Перед судом, а это был Департамент семейных споров Высокого суда Англии и Уэльса (The Family Division of the High Court of England and Wales), возникло сразу несколько принципиальных вопросов.

Во-первых, девочке было всего 14 лет, и по закону она не имела права самостоятельно распоряжаться на случай своей смерти ни своим имуществом, ни своим телом. Она - несовершеннолетняя, и любые подобные распоряжения в ее интересах должна была делать ее мать в качестве законного представителя.

Будучи законным представителем своего ребенка, мать имела полное право поступить с телом своей дочери в точном соответствии с ее пожеланием , т.е. передать тело для заморозки. Однако, мать была не в состоянии выполнить вторую часть распоряжения - воспрепятствовать отцу девочки каким-либо образом участвовать в исполнении воли ребенка, даже приближаться к ее телу. Это мог сделать только суд, выдав соответствующий приказ, неисполнение которого отцом ребенка повлекло бы привлечение его к весьма серьезной уголовной ответственности, вплоть до тюремного заключения.

Ситуацию осложняло то, что по существующим правилам согласие на заморозку тела ребенка должен был дать также второй родитель. Но девочка не хотела, чтобы он узнал о ее смерти и получил возможность воспротивиться такому способу обращения с телом своего ребенка, а это было весьма вероятно.

Наконец, распоряжение или пожелание девочки являлось ее последней волей только условно. Девочка была еще жива. Несмотря на свое крайне тяжелое состояние, неспособность передвигаться и ограниченную способность выражать свои намерения и чувства, она, тем не менее, находилась в этом мире. Поэтому никакую концепцию священности последней воли покойного суд положить в обоснование своего возможного положительного решения по заявлению матери девочки не мог.

Несмотря на наличие столь существенных и, казалось бы, непреодолимых юридических препятствий, суд принял решение в пользу ребенка, сформировав тем самым замечательный прецедент. Надо сказать, что дело с такими необычными обстоятельствами вообще рассматривалось английским судом впервые, что само по себе резко повысило его теоретическую и практическую ценность.

Суд постановил, что ребенок, тем более находящийся в такой тяжелой жизненной ситуации, имеет право при жизни узнать, что его желание, которое с высокой долей вероятности будет являться последним, будет исполнено всеми теми лицами, которые несут ответственность если и не перед законом, то перед своей совестью и перед обществом, за такое исполнение.

В свое решение по делу суд не включил никаких указаний по поводу того, как надо и как не надо обращаться с телом ребенка после его смерти. Никаких инструкций на тему возможных после смерти ребенка событий суд не предоставил, поскольку все такие события имели только вероятностный характер.

Вместо этого суд выдал интердикт, в соответствии с которым любые права и обязанности по поводу обращения с телом ребенка после его смерти возлагались на мать. В интердикте она была названа единственным и исключительным представителем ребенка, что полностью устранило необходимость для больницы и специалистов в области крионики получать письменное согласие отца ребенка на заморозку тела девочки после ее смерти. Интердикт также устанавливал запрет на доступ отца к телу ребенка и даже на сообщение ему сотрудниками больницы сведений о состоянии девочки и о принятом судом по просьбе матери решении.

Особо стоит отметить то обстоятельство, что суд заострился только на юридических вопросах охраны интересов ребенка и предупреждения их возможного нарушения. Он не стал исследовать мотивы, вызвавшие такое необычное пожелание о заморозке тела и выяснять степень тяжести семейного проступка отца в соотношении с просьбой об отстранении его от участия в посмертной судьбе дочери.

Суд не стал входить в выяснение вопросов о реальности надежды девочки на воскрешение, не стал разбираться во всех тех спекуляциях, которые существуют вокруг самой идеи крионики. Он не затребовал никаких доказательств возможности оживления, не потребовал предоставления экспертных заключений. В общем, не стал с порога называть пожелания ребенка бредом больного и несмышленого человека, но отнесся к самому ребенку и к его воле как к совершенно серьезным и заслуживающим исключительного внимания особым обстоятельствам этого дела.

Для подкрепления своей позиции Высокий суд, сам по себе являющийся законодательствующим судом, призвал в помощь авторитетное мнение Апелляционного суда по делу Curtis v Sheffield, рассмотренному аж в 1882 году.

В мотивировочной части того давнего решения одним из лордов-судей апелляционной инстанции была высказана мысль о том, что, по общему правилу, английский суд не должен принимать каких-либо решений, касающихся будущих событий и вероятностно связанных с ними будущих прав и будущих обязанностей. Суд, по мнению лорда-судьи, должен дождаться, когда событие произойдет, и только после этого осуществить свои юрисдикционные полномочия, если к тому будут иметься основания. Однако, если от решения суда, принимаемого на будущее, зависят уже существующие права и интересы, или если имеют место некоторые особые обстоятельства, делающие желательным ради справедливости и правопорядка вмешательство суда в то, что еще не произошло для его правильного предопределения, суд имеет полномочие принять решение по поводу возможных к возникновению в будущем прав и интересов.

Примечательно, что озвучивая эту свою позицию, лорд-судья апелляции сослался на то, что подобный подход практикуется и считается очевидным в Шотландии и многих других государствах, под которыми лорд-судья имел в виду государства романо-германской традиции частного права.

Решение Высокого суда оглашалось частями. Первая часть была оглашена 6 октября 2016 года, а 17 октября девочка умерла. Оглашение двух оставшихся частей решения случилось уже после ее смерти.

Немедленно вслед за этим с телом ребенка были совершены необходимые манипуляции, и, подготовленное специальным образом, оно было самолетом отправлено в свой последний (а может быть и нет!) путь в США, в Мичиганский институт крионики.

На снимке (Crionics Institute/EPA) представлен интерьер хранилища криотанков в Мичиганском институте крионики.

Помещенное в емкость с жидким азотом с температурой минус 196 градусов по Цельсию (в криотанк или криостат), оно будет ждать чуда воскрешения, которое может произойти через много-много лет, если человечество научится оживлять тела скончавшихся людей после вывода их из состояния глубокой заморозки и лечить смертельные сегодня болезни.

Оплаченный срок пребывания тела ребенка в танке с жидким азотом определен в горизонте до 200 лет. Размер оплаты криоуслуг составил 37 тысяч фунтов, которые из своих накоплений предоставили дедушка и бабушка ребенка. В криотанке тело будет храниться в положении вниз головой. В случае возникновения сбоя в системе, при таком положении тела головной мозг оттает последним, что дает шанс на его спасение от полного разрушения в чрезвычайной ситуации.

Отмечу также, насколько строго был исполнен судебный приказ об отстранении отца девочки от ее тела сотрудниками медицинского учреждения, работниками аппарата суда и всеми прочими причастными к этой истории лицами. Отец узнал обо всем случившемся только из газет и уже после того, как с телом ребенка в далекой Америке были проведены криогенные манипуляции.

Интердиктом суда, предохраняющим информацию от сообщения отцу ребенка, явился так называемый RRO - reporting restriction order, в соответствии с которым сведения о принятом судебном решении могли быть опубликованы или распространены любым иным образом не ранее истечения одного месяца со дня смерти ребенка.

Дело о заморозке тела 14-летнего ребенка явилось первым выходом проблемы крионики в публичную плоскость Великобритании. Причем, таким звучным образом, когда допустимость подобного распоряжения телом покойного гражданина санкционировал один из высших судов страны. И это обстоятельство, и то, что решение было принято с целью защиты посмертного неимущественного интереса еще живого человека, к тому же несовершеннолетнего, и то, что решение включало в себя еще и запрет одному из родителей на доступ к телу, - все это составило очень богатый прецедентный материал.

Следует специально отметить, что статутное законодательство современной Англии, регулирующее отношения по поводу распоряжения, хранения и использования человеческого биоматериала (The Human Tissue Act 2004 года), ничего не знает про крионику, и в этом смысле решение Высокого суда содержало в себе впервые сформулированные в истории страны правовые нормы. Никакого другого законодательного материала по этой теме в Великобритании пока нет.

Результатом принятого судом решения стало возбуждение не только общественности, но также контролирующих органов.

Проявившая участие в посмертной судьбе ребенка британская ассоциация активистов и промоутеров крионики Crionics UK, сотрудничающая с Мичиганским институтом, стала объектом проверки со стороны Комиссии по контролю за деятельностью благотворительных организаций (The Charity Commission). Точнее, объектом проверки стал благотворительный траст, который финансово и организационно поддерживает деятельность Crionics UK.

Комиссию заинтересовало, до какой степени содержание и цели деятельности этого траста ("Траст для изучения проблем консервации человеческих органов" - The Human Organ Preservation Research Trust) соответствуют установленным законом понятию благотворительности и содержанию целей благотворительной деятельности.

Меньшую агрессивность и больший конструктивизм проявило Министерство здравоохранения. Оно заявило, что собирается совместно с Управлением контроля за использованием человеческого биоматериала (The Human Tissue Authority - есть в Великобритании и такое!) изучить вопрос относительно нормативного заполнения лакуны в области крионики.

Крионика

Для Великобритании крионика - это новость. А вот для США это давно уже обычное дело и область достаточно оживленного парамедицинского бизнеса. Состоятельные американцы весьма активно в своих посмертных распоряжениях требуют погружения собственных тел после смерти в жидкий азот.

В 2013 году 23-летняя неизлечимо больная раком американка Ким Суоцци (Kim Suozzi) оставила распоряжение о том, что после смерти ее голова должна быть отделена от тела и подвергнута криозаморозке. Средства на эту дорогостоящую манипуляцию Ким собрала еще при жизни посредством благотворительного краудфандинга через интернет-платформу Reddit.

Проведенное через некоторое время сканирование уже замороженного головного мозга Ким подтвердило все опасения критиков крионики. Почти весь мозг оказался разрушен. Ткани мозга были разорваны расширившейся при замерзании жидкостью.

Следует отметить, что американские криомедики и криобизнесмены не скрывают информацию о высокой рискованности заморозки человеческих останков. Дэннис Ковальски (Dennis Kowalski), руководитель Мичиганского института крионики, честно признается, что шансы на то, что ткани мозга или иных частей тела не будут разрушены в процессе криозаморозки, составляют 50 процентов. Однако, добавляет, что в будущем человечество может достигнуть такого уровня развития медицины, что даже по немногим сохранившимся в жидком азоте тканям сможет воссоздавать и воскрешать человека. Правда, не вполне понятно, смогут ли быть восстановлены его воспоминания, жизненный опыт, личностные качества, социальные и трудовые навыки, которые человек имел при своей предыдущей жизни, либо это будет только генетический клон давно умершего человека. Но клонировать человеческий организм технически возможно и сегодня безо всякой крионики. В общем, дело ясное, что дело темное.

Основной манипуляцией при проведении криозаморозки мертвого тела является замена крови на специальный антифриз, поскольку расширяющаяся при замерзании кровь разрушает сосуды. Однако, полного замещения крови на специальный состав достичь пока не удается. Слишком много в теле человека крошечных сосудов и капилляров, полностью удалить кровь из которых еще не получается.

Критики крионики указывают на то, что сегодня отсутствуют подтверждения наличия хотя бы малейшего шанса на возможность возврата жизнедеятельности телу человека после его разморозки. Они предлагают сосредоточить усилия не на криозаморозке тел людей целиком или головного мозга, что считают фантастикой, а на поиске возможностей криозаморозки отдельных органов для нужд трансплантации. Это направление развития крионики представляется более здравым и целесообразным.

Все серьезные медики и биологи считают крионику псевдонаукой. Адепты крионики защищаются, говоря о том, что каждому желающему "заморозиться" четко объясняется, что за свои деньги он принимает участие только лишь в эксперименте с никому не известным результатом. Кремация или захоронение в землю вообще не дает никакого шанса на воскрешение. Крионика такой шанс дает, и если люди хотят за свой счет участвовать в этом эксперименте, то это их полное право.

Легальность посмертных распоряжений о криозаморозке тел покойных граждан ставит в повестку дня не только чисто спекулятивные вопросы, например, о том, должно ли быть размороженному и воскресшему человеку возвращено его имущество, унаследованное потомками, которые сами уже умерли, но и вполне реальные юридические проблемы, и все они, так или иначе, связаны с понятием срока или времени.

Криозаморозка всегда предполагает сохранение тел покойных участников эксперимента на столетия. За нахождение тел в криотанках уже заранее заплачены деньги. Должны ли они индексироваться в связи с обесценением? Но еще важнее, кто будет следить за тем, что провайдер криоуслуг в течение столетий продолжит надлежащим образом исполнять свои обязательства? Душеприказчики покойных граждан? Но они исполняют только завещания, к тому же, они сами смертны, да и назначаются далеко не во всех случаях. Должны ли назначаться специальные смотрители, передающие свои обязанности по наследству, либо государство должно озаботиться созданием специального надзирающего органа? Может ли криоинститут быть ликвидирован? Может ли он попасть в процедуру банкротства? Могут ли криотанки с замороженными телами граждан быть проданы или переданы другому провайдеру криоуслуг, либо, в экстренном случае, должно ли государство принять на себя заботу и расходы по поддержанию функционирования систем технологического обеспечения криотанков? А что делать, если здание криоинститута или занимаемая им земля в аренде, которая однажды истечет? Сносить? Продлевать? Выкупать? За чей счет?

200 или 300 лет это огромный по человеческим меркам срок. Кто в течение этого срока и за чей счет будет следить за выполнением обязательств криоинститутов, если даже уже для внуков покойных граждан любая их последняя воля будет являться каким-то древним капризом, не достойным ни уважения, ни расходов? Что уж говорить о правнуках или о еще более отдаленных потомках. Наконец, каждая династия, каждая семья однажды пресекается, вымирает в связи с отсутствием потомства, либо исчезает из поля зрения полностью в связи с изменением места жительства, сменой фамилий при замужествах и разводах и т.п. Очень мало кто из европейцев может похвастаться тем, что точно знает историю своей семьи хотя бы на 4 - 5 поколений назад.

Все возможные ответы на каждый из поставленных в связи с крионикой вопросов приводят к выводу о том, что однажды сохранение замороженных тел граждан в соответствии с их посмертными распоряжениями станет проблемой государства, которую придется решать за счет налогов. Но почему за участников криоэксперимента должны будут платить ныне живущие и будущие налогоплательщики?

В то, что существующие ныне криоинституты будут активны и через сто лет, и через двести, - никто не верит. Другими словами, покойников, содержащихся в криотанках, однажды придется хоронить, переступая через их последнюю волю и забывая о ее священности. С каждым годом замороженных тел становится все больше и больше, но запретить крионику нельзя, эта идея полностью противоречит всем основам либерального правопорядка. Значит, надо ждать.

В США, а теперь и в Великобритании пока на вооружение взят подход передачи проблемы будущим поколениям. Когда криоинституты начнут разваливаться, тогда их будут как-то спасать или ликвидировать с захоронением тел за государственный счет другие чиновники в других кабинетах в городах и странах будущих времен.

Немного статистики. В настоящее время в Мичиганском институте крионики на сохранении в состоянии глубокой заморозки находятся 130 человеческих тела и 118 тел домашних животных. Более одной тысячи человек заключили с институтом договоры о криозаморозке их тел после смерти. В целом, список живых и уже неживых "клиентов" института насчитывает почти 1400 человек.

Мичиганский институт замораживает и хранит тела покойных граждан только целиком. Другие криоинституты предоставляют услугу криозаморозки отделенных от тел голов "клиентов" в надежде на последующее восстановление функционирования мозга. В частности, с такой просьбой можно обратиться в другой крупный американский криоинститут The Alcor Life Extension Foundation.

На снимке представлен Джерри Лемлер (Jerry Lemler, руководитель компании Alcor, в интерьере помещения с криостатами с телами и головами "клиентов".

Имущественные права в отношении тел покойных граждан

Ни один из известных мне правопорядков не признает никаких имущественных прав в отношении тел покойных граждан. Они не могут являться ни объектами права собственности, ни предметами сделок. Правда, с некоторыми оговорками.

В Великобритании общий принцип базируется на прецедентном решении 1882 года по делу Williams v. Williams. Спор случился совершенно экстраординарный. Приятель госпожи Уильямс в приложении к завещанию (кодициле - codicil) указал на необходимость душеприказчикам передать свое тело после смерти г-же Уильямс. В дополнительной прижизненной переписке покойный поручил г-же Уильямс кремировать свое тело, а все связанные с этим расходы уполномочил взыскать с душеприказчиков из стоимости наследственного имущества.

Душеприказчики не исполнили эту последнюю волю завещателя и захоронили его тело в землю.

Госпожа Уильямс проявила железный характер, добилась эксгумации трупа, перевезла его в Италию и там кремировала, поскольку в то время в Англии кремация была запрещена. Расходы были огромными. Душеприказчики отказались их возмещать.

Суд поддержал душеприказчиков, указав, что именно к их правам и обязанностям относится посмертное распоряжение телом покойного в смысле организации его захоронения. Само тело не является имуществом, пригодным для передачи кому бы то ни было по условиям завещания как посмертной сделки, поэтому соответствующее условие кодицила, возлагающее на душеприказчиков обязанность передать тело завещателя г-же Уильямс, ничтожно.

Распоряжение покойного гражданина относительно посмертной судьбы его тела не подлежит исковой защите. Душеприказчики исполнили свою обязанность по захоронению тела в землю полностью правильно и законно. Все прочие действия, которые впоследствии произвела с телом г-жа Уильямс, являются выполнением ею своей нравственной обязанности, как она ее понимала.

Попутно отмечу, что первый в Великобритании крематорий приветливо распахнул свои двери в 1885 году и немедленно стал убыточным. В год открытия его услугами воспользовались только три семьи, а в следующем году было осуществлено всего лишь десять процедур кремации. Граждане, воспитанные на понятиях и принципах христианского вероучения, расценивали обряд кремации как нечто дьявольски-запредельное. Ничего, кроме ужаса, мысли о посмертном сожжении не вызывали.

В 1996 году предложенный в 1882 году принцип невозможности признания имущественного права на тело покойника был подтвержден Апелляционным судом в решении по делу Dobson v. North Tyneside Health Authority. Родственники, получившие для захоронения тело покойного после вскрытия, обнаружили, что из тела был изъят головной мозг для проведения дальнейшего исследования причины смерти. Иск о причинении вреда телу суд первой инстанции отклонил.

Апелляционный суд поддержал это решение, указав, что тело покойного не является имуществом его родственников, и у них нет права на деликтный иск. Родственники также не вправе виндицировать изъятый из тела для исследования мозг покойного, поскольку такое изъятие не означает лишения родственников законного владения мозгом.

Апелляционный суд указал, что имущественные права могут возникать в отношении тел покойных граждан в том случае, если такие тела подвергаются некоторым манипуляциям или воздействию технологий, предполагающих проявление специальных умений и несения связанных с применением таких умений расходов. Очевидные примеры - добытые археологами музейные мумии или медицинские коллекции человеческих останков. Они могут находится в собственности граждан и организаций, являться предметами частноправовых сделок. Например, в 1908 году в Австралии рассматривался спор об истребовании из-под ареста полицией препарата родившегося за 40 лет до этого двухголового ребенка. Истец приобрел законсервированное тело, к сожалению, для выставления его на потеху публике. Полиция изъяла препарат. Суд встал на сторону законного, хотя и мерзкого в своих намерениях, владельца.

Но в приведенном случае Апелляционный суд изъятие мозга покойного гражданина при вскрытии и совершение с ним исследовательских манипуляций посчитал недостаточным для того, чтобы рассматривать этот мозг в качестве вновь возникшего имущества - медицинского препарата, в отношении которого может быть установлено право собственности.

Относительно правомочий родственников покойного гражданина в отношении его тела Апелляционный суд сформулировал мысль о том, что в данном случае следует говорить не об имущественных правах и обязанностях, но о неких особых кастодиальных или охранных правомочиях, заключающихся в обязанности захоронить тело надлежащим и достойным образом, и принимать меры к сохранению или предохранению тела от различных незаконных внешних воздействий и случайностей до момента его захоронения.

Приведенное выше судебное рассмотрение ходатайства о криозаморозке тела 14-летнего ребенка вновь вызвало заинтересованность в обсуждении проблемы имущественных прав на тела покойных граждан, которую без специального повода муссировать никто не хочет.

Суд позволил матери скончавшейся девочки особым, не предусмотренным законодательством образом распорядиться телом ребенка ради выполнения ее последней воли, а именно, передать тело команде криоспециалистов для проведения с ним предварительных манипуляций, а затем отправить тело в США в институт крионики.

Тела граждан, подвергнутых криозаморозке или подготавливаемых к этой процедуре, также подвергаются весьма затратным манипуляциям со стороны специалистов в области крионики, но суды пока не готовы признавать их вещами. Вместо этого конструируются, как указано выше, некие новые понятия частного права для определения существа и объема правомочий родственников покойного гражданина, и при этом тщательно избегается использование вещно-правовой терминологии. Однако, как знать, поскольку с содержанием тел в криотанках связано получение доходов, может быть, мы однажды услышим о том, что при реорганизации какого-нибудь института крионики или впадения его в несостоятельность, к числу активов были отнесены также криотанки с их содержимым.

Юридическое значение посмертных неимущественных распоряжений

То, что последняя воля гражданина, выраженная им в отношении способа обращения с его останками после смерти, порождает нравственную обязанность, которая должна быть исполнена его родственниками или знакомыми, не вызывает сомнений.

Но состоявшееся решение суда по поводу исполнения желания ребенка о криозаморозке его тела не разрешило проблему придания этой обязанности юридического значения и оснащения ее иском. Ведь суд в своем решении никого не обязал исполнить это желание, но наделил мать покойного ребенка исключительным правом самостоятельно распорядиться телом так, как она считает необходимым. Поскольку мать считала необходимым исполнить пожелание дочери, постольку была проведена криозаморозка тела.

В своем решении суд специально подчеркнул, что оно не должно рассматриваться в качестве выражения судебной властью поддержки криозаморозки тел как одного из всеобще допустимых способов распоряжения останками покойных граждан. Тем более, его нельзя рассматривать в качестве прецедентного инструмента придания юридической силы пожеланиям граждан к тому, чтобы отправиться после смерти в криотанки с жидким азотом.

Удивительно, как похожи в этом смысле российский и британский правопорядки. Вплоть до мелочей. В Великобритании завещание, как и в России, является актом посмертного распоряжения только в отношении имущества. Законодательство о погребении практически отсутствует, а пожелания граждан быть погребенными каким-либо приемлемым для них или особым образом, либо быть подвергнутыми специальным процедурам вроде криозаморозки, никакого юридического значения не имеют и никого ни к чему не обязывают.

Периодически раздаются голоса о том, что право человека указать особый способ распоряжения его останками составляет одно из естественных прав, которое должно охраняться законом, т.е. являться также юридическим правом, и что категорически необходимо дополнить национальное, а может быть даже и международное законодательство о правах человека соответствующими положениями, но дальше отдельных возгласов эта тема не развивается.

Суды, если можно так выразиться, варятся в собственном соку, принимая решения, исходя исключительно из конкретных обстоятельств споров и своего восприятия основ нравственности и правопорядка в данную минуту.

Отсутствуют также какие-либо теоретические разработки вопроса. Из специальной литературы мне удалось обнаружить только изданную в Лондоне еще в 1888 году монографию Джеймса Брук Литтла (James Brooke Little) "Похоронное право" (The Law of Burial), объемом, кстати, в 700 (!) страниц.

Книга оказалась весьма интересной, несмотря на свой почтенный возраст, намекавший на ее устарелость. В ней содержатся описания правовых позиций судов 19-го и предыдущих веков по вопросам посмертного распоряжения телами граждан, в точности совпадающие с правовыми позициями судов нашего 21-го века. Отличий только три: в книге ни слова не сказано о крионике; под захоронением в книге подразумевается только церковная процедура проводов человека в его последний путь; автор книги ничего не пишет про кремацию, сегодня являющуюся основным способом посмертного распоряжения останками граждан в Великобритании.

Имея в виду практически полный пробел в законодательстве в том, что касается исполнения неимущественных посмертных распоряжений граждан по поводу способа обращения с их останками, Комиссия законодательных предложений Англии и Уэльса (The Law Commission of England and Wales) уже объявила, что приступает к работе. Она проанализирует весь материал, касающийся данной скорбной темы, в том числе научную и специальную литературу, заслушает мнения экспертов и сформирует для Правительства доклад с предложениями по новеллизации британского законодательства в ответ на прозвучавший загробным голосом вызов времени.

Возвращаясь к теме актуальных судебных и административных решений по проблемам исполнения неимущественных посмертных распоряжений, хотел бы отметить самые интересные из них, как в связи с проблемой определения юридического значения таких распоряжений, так и в связи с определением юридического значения пожеланий родственников и иных лиц, морально ответственных за проведение достойного погребения своих близких. Интерес эти споры вызывают также с точки зрения определения пределов юрисдикционных полномочий судов на вмешательство в отношения, связанные с погребением и проведением похоронных ритуалов.

Может ли гражданин упокоиться на собственном земельном участке, и что для этого нужно? - ломал голову один из муниципалитетов графства Ланкашир в 2016 году.

Местный состоятельный житель решил, что его тело обязательно должно быть захоронено на его собственном участке рядом с домом, причем, в специально построенном для этой цели сооружении - мавзолее на несколько персон, который со временем станет, таким образом, семейным склепом.

Строительная документация была подготовлена и представлена в муниципалитет для получения разрешения на строительство и последующее использование мавзолея по назначению.

В Великобритании допускается организация прощания с покойными гражданами на дому, а также проведение захоронений на частных кладбищах и частных земельных участках иного назначения, но еще никто не просил похоронить его на придомовом участке, да еще и в специально построенном для этой цели и на радость соседям семейном мавзолее.

Возникала проблема не только с соседями. Другой такой проблемой являлось то, что своим захоронением на участке нынешний хозяин недвижимости фактически исключал возможность ее будущей продажи наследниками, если бы они того захотели. Представить себе желающего купить дом с видом из окна на чужую могилу весьма сложно.

Но эту проблему находчивый мавзолеестроитель решил вполне кардинально. Он заранее составил указание о том, что не возражает против сноса мавзолея и уничтожения захоронения в будущем, если к этому будет взывать необходимость, в частности, ради продажи недвижимости.

Отличительной особенностью проекта являлось то, что захоронение тел в мавзолее должно было осуществляться открытым способом, т.е. гробы или саркофаги должны были находиться выше уровня земли. Это ставило в повестку проблемы санитарно-гигиенического характера.

Поразительно, какие неравнодушные и дебюрократизированные чиновники работают в британских муниципалитетах. Несмотря на все столь веские "но", они разрешили построить мавзолей (склеп) на придомовом участке с последующим захоронением в нем тела заявителя и членов его семьи.

Чиновники приняли решение, что разрешенный способ использования земель их собственниками в данной местности не исключает организацию на этих землях частных захоронений, в том числе в сооружениях склепного типа, и в том числе открытым способом.

Но если можно захоронить тело у крыльца дома, то почему нельзя захоронить его в самом доме? Многие архаичные культуры считали обязательным упокоение членов семей непосредственно под земельным или деревянным полом хижин.

Один из жителей шотландского Эдинбурга, вероятно, принадлежал в одной из таких архаичных культур. Правда, в качестве места хранения тел своих родителей он выбрал не подвал своего дома, а подвал магазина, являвшегося мелким семейным предприятием.

Мать умерла в 1987 году, а отец - в 1994 году. В 2002 году полиция, изучая документы по какому-то постороннему делу, обнаружила отсутствие сведений о захоронении этой почтенной четы. Небольшое и несложное расследование привело к обнаружению останков в подвале магазина. Вопрос о насильственной смерти родителей не возник, в отличие от вопроса о психическом здоровье сына.

Полиция изъяла останки и поместила их в местный морг, после чего началась административно-судебная эпопея по их захоронению.

Десять (!) лет, с 2002 по 2012 год, останки лежали в морге, а сын спорил с муниципалитетом относительно наличия или отсутствия у него права хранить тела своих покойных родителей непогребенными до тех пор, пока он, наконец-то, не соберется их захоронить.

В 2012 году терпение муниципалов лопнуло и они обратились в суд с заявлением о выдаче разрешения на принудительное захоронение останков без какого-либо участия ближайшего родственника, т.е. сына.

Суд указал, что муниципалитет несет на себе в силу закона безусловную обязанность произвести захоронение тел покойных жителей своего района в том случае, если такое захоронение не могут или не хотят произвести морально ответственные за это родственники или знакомые покойных.

Никакие заявленные ответчиком - сыном возражения о том, что он хотел захоронить тела своих родителей особенным образом, и все эти 20 лет готовился провести достойные и торжественные похороны в сооружаемом им для родителей склепе - мавзолее, приняты во внимание быть не могут, поскольку больше напоминают бред. Муниципалитет должен немедленно кремировать или захоронить в землю останки.

Великий Учитель Ашатоши Махараджи (Ashutosh Maharaj перешел в иное бытийственное состояние в 2014 году.

Произошло это событие в основанном гуру ашраме в индийском штате Пенджаб. При жизни гуру возглавлял созданную им религиозную миссию "Пробуждения Божественным Светом".

Последователи гуру считали, что он жив, впал в особое медитативное состояние и вышел из своего физического тела, возможно, что только временно. Злопыхатели утверждали, что гуру умер.

Победили адепты. Тело гуру было помещено в холодильник для сохранения на период до окончания великой медитации.

Сын гуру не согласился с такой трактовкой нынешнего состояния отца, подал заявление о признании его умершим в суд первой инстанции и сумел доказать реальность биологической смерти гуру.

Но что это были бы за адепты, если бы они предали своего Учителя? Они встали на пути сына подобно вершинам Гималаев.

Сын потребовал разморозить тело гуру и передать его ему для того, чтобы он смог провести полагающийся по обычаям индуизма обряд кремации. Адепты отказали наотрез.

Сын гуру обратился в Высокий суд провинции Пенджаб, который, представьте себе, поддержал последователей Учителя.

Суд принял решение, что ученики вправе продолжать сохранять тело гуру в холодильнике сколь им угодно долго по причине своей глубокой веры в то, что Учитель пребывает в священном медитативном трансе, из которого обязательно однажды выйдет.

Свои решением вышестоящий суд фактически отменил решение нижестоящего суда о признании человека умершим на основе неоспоримого медицинского заключения о биологической смерти организма.

Имущество основанной гуру в 1983 году секты оценивается в 120 миллионов долларов. Родственники гуру, настаивающие на его кремации, подозревают, что именно это обстоятельство, а вовсе не религиозное чувство, сплотило ближайших соратников Учителя в борьбе за сохранение его тела и за поддержание идеи о возвращении гуру к физической активности по окончании медитации.

Более того, родственники Учителя подозревают, что умереть ему помогли именно его ученики, жадные до накопленных Учителем богатств. Они требуют проведения уголовного расследования обстоятельств перехода гуру в состояние "глубокой медитации". Со своей стороны, адепты утверждают, что родственники Учителя потому хотят кремировать еще живого, по сути, человека, что только таким образом они смогут стать его наследниками по закону.

В общем, дело о вечно живом Великом Учителе Ашатоши Махарадже отправилось в Верховный суд Индии.

Вообще, с захоронением останков современных пророков дело обстоит сложно. В прошлом году в возрасте 83 лет в тюрьме после сорока лет пребывания за решеткой скончался еще один гуру - Чарльз Мэнсон (Charles Mansom), приобретший широкую известность тем, что 60-е годы руководил псевдорелигиознной сектой фанатиков, исполнявших по воле своего учителя приказы о ритуальных убийствах.

Хотя официально никаких родственников у Чарльза не было, поскольку его единственный сын покончил жизнь самоубийством в 1993 году, значительное количество американцев, называющих себя его детьми, внуками и особо доверенными друзьями, немедленно материализовалось сразу после смерти кровавого гуру.

По законам штата, если тело скончавшегося в тюрьме заключенного в течение 10 дней никто из родственников не востребовал, то оно поступает в распоряжение тюремной службы, которая самостоятельно и за государственный счет производит захоронение. В данном случае оно было совершено в обстановке строгой секретности во избежание создания поистине сатанинского мемориала.

В 2016 году в возрасте 97 лет скончался американский ветеран Второй мировой войны и миллионер Пол Мориджи (Paul Morigi).

60 лет ветеран-миллионер прожил в браке со своей американской супругой Мюриэль, отпраздновавшей ныне свое 96-летие, и подарившей ему двух детей, которые сегодня сами уже являются дедушками и бабушками.

Но первой любовью ветерана являлась теперь уже 92-летняя англичанка Оливия Мерфи, с которой бравый молодой солдат Пол случайно познакомился в 1944 году и даже успел на короткое время (до 1948) пожить в законном браке. Пара развелась из-за того, что жена наотрез отказалась уезжать с мужем в США, куда он должен был возвратиться по окончании службы в армии.

В 2011 году в возрасте 92 лет ветеран-миллионер нашел наконец-то в себе силы развестись с Мюриэль и вновь бракосочетаться со старой во всех смыслах любовью Оливией, к которой и переехал в Британию на постоянное место жительства.

После смерти ветерана между двумя женщинами разыгрался нешуточный конфликт по вопросу о месте захоронения тела Пола: в США или в Великобритании? Американская семья настаивала, что ветеран должен быть похоронен с отданием последних воинских почестей в семейной могиле в Коннектикуте. Этот участок купил для себя и для своей американской жены в период их брака сам ветеран, что подразумевало наличие его распоряжения быть похороненным именно в этой могиле.

Английская семья, члены которой стали душеприказчиками покойного ветерана, отстаивали свое право захоронить тело в могиле на двоих, куда после своей смерти хотела лечь рядом с мужем британская вдова ветерана Оливия.

Американская дочь покойного Пола умудрилась получить в американском суде интердикт, внимание № 1!, о запрете британской жене покойного ветерана Оливии захоранивать тело супруга на территории Великобритании!

Внимание № 2! Интердикт, хотя и из ряда вон выходящий, но полностью соответствующий юрисдикционным полномочиям суда, был исполнен законопослушными британцами. В результате тело покойного ветерана было на целый год помещено в холодильную камеру морга в ожидании принятия судом окончательного решения о месте захоронения. Причем, такое решение должен был принять британский суд как юрисдикционный орган по месту нахождения ответчика и самого спорного объекта, т.е. тела ветерана.

В качестве жеста примирения английская вдова пообещала провести захоронение тела супруга в Англии, но в точном соответствии с американским воинским ритуалом захоронения ветеранов войны.

Суд из всех сил склонял обе семьи к тому, чтобы они сумели придти к мировому соглашению, поскольку необычность конфликта не позволяла принять единственно справедливое решение ни в каком случае.

Победила любовь. Ради уважения к памяти супруга, продолжавшего лежать в морге, британская вдова Оливия отказалась от своего требования предоставить ей и английским душеприказчикам покойного Пола право захоронить его тело в Англии. Из английского морга ветеран отправился в Коннектикут в гробницу своей американской семьи.

В конце прошлого, 2017, года много шума в Великобритании приключилось по поводу захоронения останков Йена Стюарта-Брэди (Ian Stewart-Brady). Центральным эпизодом драмы явилось принятие Высоким судом Англии и Уэльса (The High Court of England and Wales) решения по спору между одним из лондонских муниципалитетов и душеприказчиком покойного Йена солиситором Робином Мэкином: Oldham Metropolitan Borough Council v. Robin Makin [2017] EWHC 2543 (Ch).

Скончавшийся в мае 2017 года Йен оставил по себе дурную славу. Он был убийцей, на совести которого пять погубленных детских жизней.

В своем посмертном неимущественном распоряжении бывший преступник оговорил для себя торжественный ритуал прощания с телом перед кремацией. В общем, ничего особенного Йэн для себя не пожелал, просто, должны были воспроизводиться отобранные им фрагменты симфонических произведений, но и этого было достаточно для того, чтобы возмутились родственники погубленных Йэном людей. Они посчитали этот погребальный пафос плевком на могилы близких себе людей.

Свою позицию выразил также муниципалитет. Он возразил против захоронения урны с прахом Йэна на своей территории, т.е. в непосредственной близости от мест совершения им давних тяжких преступлений. Собственно, именно с целью воспрепятствования исполнению неимущественного посмертного распоряжения Йена в части проведения торжественного ритуала прощания с телом и ради получения запрета на захоронение его праха на территории своего района муниципалитет и обратился в суд.

Высокий суд принял решение о запрете проведения церемонии прощания с телом Йена в соответствии с его посмертными указаниями.

Будучи добросовестным юристом, душеприказчик Йена настаивал, что у суда отсутствуют полномочия на вмешательство в исполнение неимущественного посмертного распоряжения покойного гражданина в части определения способа и ритуала захоронения, если сами по себе такие способ и ритуал являются законными, традиционными и не представляют собой чего-то особо эксцентричного и вызывающего. Но суд решил иначе.

Свои преступные деяния Йен совершил больше 50 лет назад, но этого срока оказалось недостаточно, чтобы из памяти родственников его жертв стерлась боль давней утраты. Причинение морального вреда родственникам убитых Йеном детей самой информацией о запланированном торжественном прощании с телом убийцы явилось весомым аргументом для суда в принятии такого решения.

Интересно, что суд также запретил душеприказчику по завещанию заниматься похоронами Йена, назначив иное лицо в качестве распорядителя похорон с тем, чтобы указания суда о запрете музицирования и придания ритуалу торжественной обстановки были исполнены в точности.

Суд посчитал, что в исключительных обстоятельствах он имеет право отстранить назначенного покойным душеприказчика от исполнения им всех или некоторых из его обязанностей в отношении имущества завещателя или самого тела покойного. Причем, даже полностью добросовестного, честного и респектабельного душеприказчика. Дело Йена Стюарта-Бреди явилось первым, в котором суд обозначил такие специфические обстоятельства и воспользовался своими экстраординарными полномочиями.

Мотивировочная часть решения суда в значительной мере основывалась на обсуждении вопроса об общественном интересе в установлении запрета на торжественные проводы тела убийцы. На базовый вопрос о том, имеет ли еще кто-либо, помимо родственников и знакомых покойного, интерес в захоронении его останков определенным образом, суд ответил утвердительно. Помимо очевидного интереса общества в соблюдении санитарно-гигиенических норм, общественный интерес в вопросе о захоронении чужих останков может выражаться в соблюдении религиозных традиций и предпочтений, в воспитательном для живых значении достойного погребения мертвых. Наконец, этот интерес может выражаться и в негативном смысле, а именно, в заинтересованности не допустить особого чествования проводов в ад того покойника, который очевидно этого не заслуживает.

В 1965 году в Великобритании были отменены как нарушающие естественные права человека законоположения, в соответствии с которыми тела скончавшихся в застенках заключенных подлежали быстрому и тихому захоронению в специально отведенных для этого местах без проведения каких-либо ритуалов, приглашения родственников и без установки каких-либо опознавательных знаков на местах погребения.

Покойный Йен Бреди не был заключенным, но суд в своем решение и в обоснование мнения об общественном интересе в отказе от исполнения торжественного ритуала захоронения его тела сослался и на эти давно уже не действующие нормы права.

В целом решение суда заключалось в следующем: тело Йена подлежит кремации под наблюдением специально назначенного судом муниципального служащего; душеприказчик Йена подлежит отстранению от исполнения посмертных указаний покойного относительно проведения ритуала прощания; дата кремации тела не подлежит разглашению; кремация должна состояться за пределами обычных часов приема крематорием тел покойных граждан в сопровождении их родственников; никакое воспроизведение музыкальных композиций и сочинений не допускается; никакой церемонии прощания с телом ни до, ни после кремации не допускается; принесение и расположение цветов не допускается; никакая фото- или видеосъемка не допускается; присутствие каких-либо лиц в процессе передачи тела для кремации строго ограничивается душеприказчиком Йена, смотрителем за исполнением решения суда со стороны муниципалитета, а также сотрудником муниципального органа регистрации актов гражданского состояния; в течение семи дней урна с прахом Йена подлежит передаче указанному в решении сотруднику муниципалитета для погружения в море в неразглашаемом месте и в неразглашаемое время.

На самом деле, жалоба муниципалитета сослужила и ему, и родственникам убитых Йеном детей плохую службу. В своем желании захоронить останки бывшего преступника быстро и тихо муниципалитет явно перестарался. Если бы не его жалоба, о Йене почти никто бы не вспомнил. В результате же судебного рассмотрения жалобы об отмене посмертных неимущественных распоряжений Йена к покойнику было привлечено так много внимания, что оно с лихвой окупило отказ от проведения торжественного ритуала прощания с телом. Лучше бы муниципалитет промолчал, и тогда у Йена не было бы повода с того света радоваться тому, что через полвека после исчезновения с первых полос газет он снова оказался в центре внимания всей нации.

Дополнительно отмечу, что по итогам рассмотрения дела о покойном Йене у морализаторов возник повод обсудить проблему так называемого "морального посмертного наказания" человека, выразившегося в запрете суда исполнить его последнюю просьбу быть погребенным определенным образом.

Не стану приводить подробности, но упомяну также о других случившихся спорах по поводу исполнения явно выраженных или предполагаемых неимущественных посмертных распоряжениий граждан относительно обращения с их останками.

Buchanan v. Milton [1999] 2 ELR 844.

Погибший в автомобильной аварии молодой мужчина по матери происходил из аборигенного населения Австралии, но был усыновлен английской супружеской парой. Спор возник между кровными родственниками покойного и приемными родителями. Последние хотели кремировать тело, что не соответствует культурным обычаям и религиозным представлениям аборигенного населения Австралии. Кровные родственники утверждали, что покойный мечтал после смерти вернутся на родину предков в Австралии и быть захороненным там. Суд отказал в перевозке тела в Австралию, но также отказал и в кремации, как не соответствующем способе обращения с останками человека, который явно не желал бы быть сожженным вследствие своих четких религиозных убеждений.

Burrows v. HM Coroner for Preston [2008] EWHC 1387 (QB).

Несчастный подросток Лайам МакМанус покончил жизнь самоубийством в учреждении для несовершеннолетних правонарушителей. Спор возник между дядей ребенка, который заменил ему родителей, взяв мальчика на воспитание и содержание, и родной матерью, страдающей от наркомании. Сам Лайам оставил распоряжение о том, чтобы его тело кремировали. Мать была категорически против, настаивая на необходимости захоронения в землю в семейной могиле. Дядя, естественно, хотел выполнить последнюю волю ребенка. Суд встал на его сторону.

Regina (Ghai) v. Newcastle upon Tyre City Council, High Court of England and Wales, Queen's Bench Division, May 8, 2009.

Предусмотренное Европейской конвенцией о правах человека право свободно исповедывать религию и выражать свои религиозные чувства может быть ограничено требованием о соблюдении общественного порядка и прав других граждан. Такое решение принял суд в ответ на требование ортодоксального индуиста разрешить ему произвести кремацию своего тела после смерти на костре на лоне природы.

Религиозный и решительный гражданин подал соответствующее заявление муниципальным властям, получил отказ и обратился в суд за отменой принятого муниципалами решения о недопущении проведения традиционной индуистской кремации.

Интересно, что в суде в защиту правоверного индуса выступил местный сикхский храм, а также британская благотворительная организация, борющаяся за права граждан быть похороненными в соответствии с их религиозными убеждениями. Например, тела покойных зороастрийцев, если они обнаружились бы в Великобритании, следовало бы выставлять на поедание бродячими собаками и стервятниками.

Суд отказал индусу, сославшись на то, что, по законам Великобритании, кремация означает исключительно сожжение человеческих останков в крематориях. Последние представляют собой специальные сооружения, а вовсе не костры на открытом воздухе. Суд также указал, что открытое сожжение тела покойного индуса на костре вряд ли обрадует окрестное население, которое может рассчитывать на ту же степень уважения их прав, которую индус требует по отношению к своим правам.

Ibuna v. Arroyo [2012] EWHC 428 (Ch).

О способе посмертного распоряжения телом умершего в Лондоне филиппинского политического деятеля спорили его бывшая жена и новая возлюбленная. Спор интересен тем, что в ходе его возник вопрос о возможности применения к покойному телу законоположений о правах человека. Суд отказался использовать подобный подход. Такж суд еще раз подтвердил точку зрения о том, что душеприказчик покойного или иной исполнитель его воли в отношении способа распоряжения останками имеет право поступить так, как просил покойный, но не обязан руководствоваться этой просьбой.

Интересная, хотя и не очень обширная судебная практика, сформирована по поводу неимущественных посмертных распоряжений, касающихся особенностей оформления мест захоронения граждан. К ним примыкает также судебная практика по вопросам выражения родственниками собственных чувств по отношению к переселившимся в мир теней членам семей. Иногда разыгрываются нешуточные страсти.

Многие из "будущих покойников" хотят особенным образом отличиться внешним видом своих могил. Кладбищенская унылость их пугает и раздражает.

Наиболее частым пожеланием, почему-то, является размещение на надгробных памятниках самим себе каких-либо фривольных, если не сказать скабрезных, эпитафий в стихах или прозе. Почти всегда муниципалитеты в отношении муниципальных кладбищ и епископальные или приходские советы в отношении церковных кладбищ запрещают установку надгробий с подобными литературными изысками. Родственники, считая, что не только последняя воля, но и последняя глупость покойного является священной, в ответ выражают недовольство, и начинаются судебные баталии. Как правило, шансы на успех в получении судебного решения о размещении на могиле чего-то вульгарного или непристойного равны нулю. Но случаются споры юридически и фактологически более содержательные.

Отмечу также, что в таких спорах, как правило, обсуждается не явно выраженное письменное или устное неимущественное посмертное распоряжение покойного гражданина, но его подразумеваемая воля на оформление места собственного захоронения особым образом.

In re Stubb's Petition; In re St. Oswald Dean Churchyard [2016] ECC Car 5.

Племянник погребенного на церковном кладбище гражданина обратился к церковным властям с просьбой разместить на надгробном памятнике некоторые знаки принадлежности покойного к ложе франкмассонов. На памятнике уже были изображены некие странные нехристианские символы, но племянник посчитал это недостаточным. Свою просьбу он аргументировал ссылкой на устно выраженное желание покойного иметь на своем памятнике именно те символы и знаки, рисунки которых демонстрировал племянник.

Церковные власти отказали. Племянник обратился в епархиальный суд, который указал, что на надгробиях церковного кладбища не могут быть размещены никакие нехристианские символы, за исключением знаков и символов воинского отличия на захоронениях военнослужащих и ветеранов. Христианство и массонство не являются солидарными друг другу вероучениями. Сам факт того, что на надгробном памятнике уже размещены массонские знаки является нарушением установленных правил, и глава церковного прихода, разрешивший в свое время установку такого надгробия, пошел против норм канонического права. Если бы не значительность времени, уже истекшего с момента установки такого надгробия, то суд обязал бы родственников покойного массона удалить этот памятник с церковного кладбища.

In re All Saints and Saint Andrews, Honington with Sapiston [2017] ECC SEI 3.

Заявитель - Комиссия по воинским захоронениям - обратилась к церковным властям с просьбой о переделке надгробия одного из погибших во время Второй мировой войны летчиков. В свое время Комиссия обращалась к родственникам покойного с просьбой предоставить какие-либо пожелания по поводу оформления захоронения, но не дождалась ответа. В результате было решено снабдить памятник христианскими символами. Так сказать, по умолчанию.

В 2015 году, т.е. через 70 лет после проведения захоронения, в Комиссию обратилась ассоциация евреев - ветеранов войны, которая представила комиссии доказательства того, что покойный летчик не был христианином, но являлся иудеем.

В том, чтобы нанять камнетеса и заменить изображение христианского креста на Звезду Давида, проблемы не было. Но возник вопрос о том, может ли могила с таким надгробием размещаться в пределах христианского церковного кладбища?

Епархиальный совет проявил единодушие: может. Перенос захоронения по причине ошибки в изображении на памятнике недопустим, поскольку это будет означать проявление явного неуважения к памяти покойного военнослужащего, погибшего за Британию. Совет отметил, что, по общему правилу, захоронения иудеев на христианских кладбищах не производятся. Соответственно этому, никаких подчеркнуто нехристианских символов в пределах церковной ограды быть не должно. Но в данном случае имеют место исключительные обстоятельства, обеспечивающие согласие на переделку надгробия, исходя из того, что христианство и иудаизм являются монотеистическими религиями и что Ветхий Завет сам по себе является собранием священных для обеих религий откровений. Кроме того, сплошь и рядом в оформлении христианских церквей присутствуют указывающие на преемственность Ветхозаветной и Новозаветной традиций символы иудаизма, а также изображения древних иудейских пророков. Никакого смущения Звезда Давида на памятнике в пределах христианского кладбища ни у кого из христиан вызвать не может.

In re Spickenreuther's Petition; In re St. Augustine's Churchyard, Drotvich Spa [2016] ECC Wor 2.

Члены семьи покойного гражданина и женщина, являвшаяся его гражданской женой в последние годы, никак не могли договориться друг с другом по поводу внешнего вида надгробия на могиле покойного, находящейся в пределах церковной ограды.

Сын покойного, являвшийся один из его душеприказчиков, попытался разрешить проблему силой, установив памятник в отсутствие всяких согласий и разрешений. Гражданская жена покойного немедленно обратилась с жалобой к церковному руководству с требованием снести незаконно установленный монумент и вместо него поставить памятник в ее варианте.

Началась перепалка. Церковь предложила спорящим сторонам ограничиться нейтральным надгробием с одним только указанием имени покойного и дат его рождения и смерти. Гражданская жена согласилась, а ближайшие родственники покойного - нет. Спор был передан на рассмотрение епархиального суда.

Суд установил, что само по себе право получения места для захоронения на церковном кладбище не влечет возникновение у представителей покойного права установить на могиле надгробие без получения специального на то разрешения. Тем более, если речь идет не о нейтральном в смысле своего внешнего вида памятнике, а монументе с особым дизайном.

Самовольная установка памятника на могиле в пределах церковной ограды означает совершение установщиком гражданского правонарушения в форме деликта вмешательства в чужое (в данном случае, церковное) имущество.

Судебная епархиальная практика подтверждает, что в случае возникновения спора между родственниками покойного относительно внешнего вида памятника в части каких-либо специальных слов, фраз, символов или знаков, суд принимает решение об установке нейтрального монумента, т.е. памятника, на котором любые спорные обозначения отсутствуют.

Хотя закон предоставляет душеприказчику покойного права и возлагает на него обязанности по организации погребения завещателя, закон не определяет именно душеприказчика в качестве лица, уполномоченного принять решение о внешнем виде надгробия. Более того, закон вообще не содержит никаких указаний по поводу того, кому именно из заинтересованных лиц такое право принадлежит.

При наличии спора относительно внешнего вида памятника на могиле, взамен оспариваемого монумента должен быть установлен нейтральный памятник, против которого никто не может выдвинуть никаких принципиальных возражений относительно оскорбления таким памятником памяти покойного.

В общем, результатом спора явилось то, что вместо действительно интересного и небанального памятника на могиле покойного был установлен совершенно невзрачный и не отличающийся никакими художественными достоинствами, но при этом бесспорный, монумент.

Посмертные распоряжения об иных способах обращения с останками.

Научно-технический прогресс не стоит на месте, и криозаморозкой покойников сегодня никого уже не удивишь. Бизнес предлагает гражданам новые варианты посмертного распоряжения их останками на любой кошелек: и для миллионеров, и для простых обывателей.

Если говорить предметно о Великобритании, то двигателем инноваций в области похоронного дела является нежелание многих граждан закончить свой земной путь в печи крематория и отсутствие финансовой возможности быть захороненным в землю. Место на кладбище сегодня доступно не каждому. Действующих кладбищ мало, а новых не возникает, поскольку в небольшой по территории стране предоставление свободных муниципальных земель под размещение могил считается одним из наиболее непрактичных способов землеустройства.

Биоразлагаемые урны с прахом

Новинка заинтересует тех, кто планирует стать в будущей жизни деревом или цветком, ну, может быть, тонкой зеленой травинкой.

Особым специалитетом урны является возможность подключения ее к интернету. Вероятно, в так называемом мире интернет-вещей подобные урны станут весьма распространенным ритуальным товаром.

Официальное название изобретения - Bios Urn. Честь создания этого инновационного чуда принадлежит Рожеру и Герардо Молина из испанской (или уже неиспанской) Каталонии. За период с 2014 года им удалось реализовать более 100 тысяч урн, что говорит об успехе бизнеса.

Био-урна выполнена из картона в форме цилиндра, состоит из двух отделений, расположенных вертикально одно над другим. Стоит около 140 долларов, что весьма немало для небольшого картонного изделия.

В верхнее отделение заложена плодородная земля и добавлено семя дерева. Это может быть желудь, косточка от яблони или апельсинового дерева, в общем, что угодно, кроме, естественно, семечка кокосовой пальмы.

Нижнее отделение урны заполнено прахом кремированного гражданина.

После размещения урны в земле, картонная перемычка между двумя отделениями начинает медленно разрушаться под действием почвенной влаги. Постепенно прах и земля перемешиваются, создавая исключительно питательный компост, картонная урна в земле полностью разлагается, семечко прорастает в могучий дуб. Великолепная идея, воспринятая на "ура" уже более, чем сотней тысяч человек.

Но при чем здесь интернет? - спросите вы. Интернет здесь при том, что идея биоразлагаемой урны получила свое технологическое развитие в соответствии с духом времени.

Добиться всхожести семечка даже в плодородной почве не так уж просто, а товар рассчитан на граждан, видящих деревья только из окон своих городских квартир и автомобилей. Для подобных "садоводов - огородников" предлагается за 400 долларов iUrn.

В Ай-Урне подращивать семя до появления ростка можно даже на подоконнике. Урна оснащена системой микроподпитки, которая обеспечивает автономное увлажнение почвы с семечком на период до 20 дней. В ней присутствуют сенсоры влажности и температуры почвы, а также сенсор определения степени освещенности, что очень важно для нормального роста только проклюнувшегося из семени деревца.

Если с условиями всхожести возникнет какая-то проблема, то на смартфон родственника Ай-Урна пошлет сигнал, требующий человеческого вмешательства в процесс роста дерева из праха скончавшегося близкого человека.

После того, как росток немного окрепнет, Ай-Урну можно будет прикопать в землю на открытом воздухе и наблюдать как возносятся к небу его ветви, в которых обретается душа ушедшего человека. Возможно, что для очень многих граждан самым полезным их делом на земле станет именно проращивание через свой прах семени красивого дерева.

Люди, они как море

Новой для Великобритании, но уже используемой кое-где в США, является технология так называемой жидкостной кремации. Жидкостные крематории потребляют значительно меньше электрической энергии по сравнению с традиционными крематориями.

В отличие от последних, в жидкостных крематориях тела граждан не сжигаются. Вместо этого используется технологический процесс растворения мягких тканей специально приготовленным щелочным раствором под давлением при температуре около 150 градусов. В результате, через 3 - 4 часа ожидания, на выходе получают скелетированные останки, которые обращают в прах и в урне выдают родственникам, а также около полутора тысяч литров экологически безопасной жидкости, подлежащей дренированию, т.е. сливу в канализацию общего пользования.

Технологически правильно процесс именуется резомацией (resomation), а автоклав, в котором он осуществляется, - резоматором (resomator).

На снимке представлен британский бизнесмен и инженер Сэнди Салливан (Sandy Sullivan), глава компании Resomation, рядом со своим изделием - резоматором, стоимостью около 300 тысяч фунтов. Несколько таких химических автоклавов уже проданы фирмой в крематории США и Канады.

Эта последняя особенность новой технологии посмертного распоряжения телами покойников - слив их останков в канализацию - явилась в Великобритании поводом для дискуссии. Кто бы сомневался!

Не думаю, что найдется много желающих быть превращенными в канализационный сток, весело журчащий по трубам в сторону полей аэрации.

Кроме того, свои резкие возражения заявили труженики водоканала на территории того муниципалитета, который решил возвести у себя первый в Великобритании водяной крематорий. Им законом и инструкциями запрещено принимать в систему канализации что-либо, не являющееся бытовыми и техническими сточными водами. Растворенные в жидкости останки людей ни к первой, ни ко второй категории вод не относятся.

Наконец, после очищения вода со станций аэрации поступает не только в реки, стекающие в море, но также в систему бытового и промышленного водоснабжения. Насколько комфортно будут чувствовать себя потребители при использовании воды, пусть и очищенной, но в которой были растворены тела покойных граждан?

Защитники нового метода выдвигают контраргументы, самый сильный из которых - энергоэффективность - уже был назван.

Помимо этого указывают, что для многих граждан, неприемлющих сожжение, водная кремация будет являться замечательной альтернативой недоступному финансово или по иным соображениям захоронению в землю.

В сливаемой в общую канализацию жидкости, уверяют водные могильщики, не будет содержаться ни одной целой молекулы покойных граждан, ни даже частички их ДНК. Растворение тела в водном растворе за несколько часов, по их словам, это всего лишь ускорение естественного процесса разложения мягких тканей в почве.

Дискуссия продолжается, но я не сомневаюсь, что водяные крематории придут на смену электрическим. Они дешевле, и это обстоятельство перевешивает любые возражения против слива останков скончавшихся граждан в канализацию.

Погребальный Стар-трэк

Состоятельным гражданам США и всего остального мира, не желающим после смерти лежать в могиле или плавать в жидком азоте, американская похоронная компания Elysium Space предлагает инновационную услугу: отправку урн с прахом в космос с тем, чтобы на ближайшие несколько лет они стали бы крошечными искусственными спутниками земли. Это, конечно, гораздо романтичнее развеивания праха над морем или в чистом поле.

Предполагается, что стоить услуга будет всего-навсего 2,5 тысяч долларов. Не так уж и много по сравнению со стоимостью захоронения тела в землю.

Планируется, что в течение следующих двух-трех лет возникнет возможность (в том числе, финансовая) добавлять к ракете-носителю SpaceX Falcon 9 специальную капсулу для вывода ее в открытый космос. Капсула будет плотно заполнена несколькими десятками небольших металлических урн с прахом. Родственники отправляющихся в космическую Одиссею покойных граждан смогут наблюдать за запуском ракеты из любой точки земного шара по интернету. Достигнув заданной орбиты, капсула с урнами отделится от ракеты и начнет обращаться вокруг Земли подобно ее спутнику.

Бизнесмены из Элизиума рассчитывают на проявление к их услуге значительного интереса со стороны граждан.

Существует, правда, некоторые обстоятельства, которые портят общую радость от идеи отправки покойников в космос.

Во-первых, степень замусоривания околоземного пространства уже приближается к критической точке. Космический мусор, вращающийся вокруг Земли, уже сегодня представляет реальную угрозу для пилотируемых и непилотируемых полетов. Космические чиновники разных стран не приходят в восторг от идеи размещать на орбите еще и капсулы с прахом умерших граждан. Для них подобные капсулы будут представлять собой дополнительный и опасный космический мусор, и ничего больше.

Во-вторых, полностью отправить весь прах каждого покойника не удастся. Речь идет только о том, что родственники должны будут кремировать родное для них тело в традиционном крематории, отделить некоторую очень небольшую часть праха и заложить ее в крошечную урну для отправки в космос. Весь остальной прах нужно будет или хранить в обычной урне дома (предельно странная американская традиция!), или развеивать, как и раньше, на открытом пространстве, или вообще оставлять в крематории для утилизации.

Иными словами, отправка праха покойного гражданина будет иметь сугубо символический характер.

Символизма добавляет также то, что обращаться на орбите урны с прахом будут не вечно. По расчетам, в среднем, через два года после доставки на орбиту капсула с урнами будет входить в плотные слои земной атмосферы и полностью сгорать.

Наконец, в третьих, всегда нужно помнить, что исполнение посмертного распоряжения гражданина о способе обращения с его останками является желательным, но вовсе не обязательным для душеприказчика, родственников или знакомых покойного.

Деньги за отправку праха в космос могут быть заплачены, но сам прах может никуда не улететь просто потому, что наследникам будет недосуг этим заниматься.

По состоянию на середину прошлого года список будущих клиентов компании Элизиум пока был ограничен всего лишь одной сотней фамилий. Это очень немного для того, чтобы поверить в реальность экономической эффективности нового похоронного бизнес-проекта.

Прочее по теме

Выше уже упоминалось о более чем странной американской традиции хранить урны с прахом умерших родственников дома.

Теперь всем католикам следует хорошенько подумать, прежде чем принять решение о том, чтобы и далее поддерживать эту традицию.

В марте 2016 года Ватикан огласил декретом Ad Resurgendum cum Christo настоятельную рекомендацию всем христианам воздерживаться от подобного метода обращения с останками дорогих для них людей. Урны с прахом должны сохраняться в церквях или на кладбищах, а не на книжных полках, чердаках, в чуланах и в подвалах. Особенно недостойным для христиан способом обращения с останками умерших граждан Ватикан назвал превращение урн с прахом в забавные артефакты домашнего интерьера, в частности, путем придания им особого эксцентричного внешнего вида, украшения бижутерией, ювелирными изделиями, заковыристой росписью.

В 1963 году Ватикан признал кремацию не противоречащей христианскому вероучению. Правда, сделав существенную оговорку, что при возможности выбора, христианин должен выбрать захоронение в землю. Кремация допускается при наличии веских санитарно-гигиенических, экономических и социальных причин.

Подобное отношение Ватикана к кремации и к способу дальнейшего сохранения урн с прахом означает, что для христиан - католиков, строго приверженных вероучению, проблема юридической необязательности их посмертных неимущественных распоряжений приобретает особо острое значение. Уверен, что сказанное целиком относится и к православным христианам.

Проблема соблюдения религиозного ритуала прощания с покойным не менее остра и для представителей других конфессий. Особенно тех, вероучение в которых требует погребения не позднее истечения четко определенного священными текстами срока.

Нравственно-религиозная обязанность родственников покойного мусульманина или еврея осуществить захоронение тела не позднее захода солнца в день смерти, а если это по объективным причинам невозможно, - немедленно после того, как такие причины отпадут, исполняется в ортодоксальных семьях значительно строже любой юридической обязанности.

Но в современном обществе в проявляемую родственниками почившего заботу о его теле по роду своей деятельности вмешиваются посторонние лица, у которых нет ни моральной, ни юридической обязанности строго следовать религиозным предписаниям.

Буквально пару недель назад, в феврале текущего года, Высокий суд Англии и Уэльса принял к рассмотрению жалобу британского похоронного общества ортодоксальных иудеев (The Adath Yisroel Burial Society) на действия коронера (coroner) одного из районов Лондона.

Коронер - государственный чиновник специальной службы, ведущей учет смертей граждан, производящей первичный осмотр тел на предмет выявления признаков насильственной смерти, выдающей разрешения на захоронения покойных граждан, в отношении смертей которых не требуется специального полицейского расследования.

Жалоба была связана с тем, что при оформлении документов на захоронение коронер отказался принять во внимание крайнюю заинтересованность родственников одного из умерших граждан в проведении похорон в день смерти. Коронера просили произвести оформление документов вне очереди. Коронер отказался, сообщив, что выполняет свою должностную обязанность по оформлению документов строго в порядке очередности поступления документов.

Родственники покойного посчитали это неуважением их религиозных чувств, неуважением к покойному и проявлением бюрократического равнодушия.

Коронер на это ответил, что не вправе отдавать предпочтение родственникам одних умерших граждан перед другими.

Светские инструкции вошли в прямое противоречие с религиозными предписаниями. Суд пока еще только принял жалобу к своему рассмотрению, и результат судебного разбирательства предугадать невозможно. Столкнулись нормы светского общежития и жизни религиозной общины, право человека на уважение его религиозных чувств и право человека на беспристрастное рассмотрение его заявления чиновником в процессе администрирования без проявления предпочтений и предубеждения. Возможно, что назревает интересный прецедент.

Похоронное дело - это не только вопрос уважения национальных и религиозных традиций и не только проблема придания юридически обязывающего характера неимущественным посмертным распоряжениям, особенно в том случае, когда для их исполнения покойным были заплачены деньги или отложены сбережения строго целевого характера. Похоронное дело - это еще и бизнес, отрасль экономики. Незаметная на фоне машиностроения или сельского хозяйства, но не менее важная.

Поскольку похороны это горе утраты для одних, но бизнес для других, следует сказать пару слов о некоторых интересных характеристиках этой сферы предпринимательской деятельности.

Инвестиции в похоронное дело, вероятно, могут считаться одними из самых консервативных, причем, со всех точек зрения. Они почти на 100 процентов надежны. Люди могут перестать покупать товары, могут перестать пользоваться почти любыми услугами, но только перестать умирать они не могут.

Население Европы, а также всех других экономически развитых стран, в частности, Китая, Японии, США, Канады, Австралии, стремительно стареет. Количество смертей ежегодно увеличивается. Нет ничего удивительного в том, что внимание специализированных государственных органов и муниципальных служб постоянно привлечено к проблеме, извиняюсь за столь мрачный канцеляризм, расширения мощностей крематориев, поиска новых способов утилизации тел скончавшихся граждан. Растущие общественные потребности формируют постоянно увеличивающий государственный и муниципальных заказ на предоставление новых возможностей достойного обращения с останками покойных граждан. Эти потребности также подхлестывают частный похоронный бизнес.

Потребность в расширении мест захоронения в землю также растет ежегодно. Спрос сильно обгоняет предложение. В небольших по территории странах Европы погребения на кладбищах практически повсеместно становятся роскошью, за которую приходится платить очень серьезные деньги.

Инвестиции в похоронное дело не только гарантированно возвратны. Похоронный бизнес отличает также недоступная никакой другой области коммерции стабильность. Никто не сомневается в том, что он будет иметь свою копейку всегда. В какие-то годы - большую, в какие-то годы - меньшую, но всегда.

Важной характеристикой похоронной коммерции, резко отличающей ее от других сфер вложения частных и государственных средств, является высокая прибыльность.

Обычно считается, что большая надежность инвестиций означает ее меньшую прибыльность. Но в случае с похоронным делом все обстоит ровным счетом наоборот. Правда, следует сделать оговорку. Высокую прибыльность демонстрирует только сектор частных похоронных услуг. В муниципальном секторе возможность получения излишней прибыли пресекается государственным ценовым регулированием. В противном случае, похоронные услуги, в первую очередь, крематориев, в связи с их постоянной и широкой востребованностью, могут стать источником несправедливой сверхприбыли.

В нашей стране общественными и воинскими кладбищами управляют и заведуют местные органы власти. Некоторыми наиболее важными с государственной политической или культурно-исторической точек зрения управляют органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Наконец, если несколько мест захоронения, являющихся памятниками истории и культуры федерального значения. Размещение, содержание и надзор мест захоронений в церковных оградах относится к сфере ответственности соответствующих приходов.

В любом случае в нашей стране нет ни законодательной, ни экономической, ни социальной традиции создания частных мест захоронения или передачи таких мест в управление частному бизнесу. Никто и никогда не рассматривал кладбища в качестве объекта инвестирования или актива.

Тем интереснее знакомиться с некоторыми новостями из мира зарубежного похоронного бизнеса.

В прошлом году на похоронном рынке Европы произошла крупная сделка. Барселонскую компанию Memora, в активах которой числиться 115 различных кладбищ и похоронных предприятий в Испании и Португалии, за полмиллиарда евро приобрел канадский пенсионный фонд Ontario Teachers' Pension Plan.

Сделка исключительно показательна. Все знают, что пенсионные фонды являются самыми осторожными и вдумчивыми, самыми опасливыми инвесторами. Приобретение похоронной компании пенсионным фондом само по себе является показателем стабильности, надежности и гарантированной прибыльности инвестиций.

Учительский пенсионный фонд уже имеет в составе своих активов одного из французских провайдеров похоронных услуг, компанию OGF, и покупкой испанской Memora планирует расширить свое присутствие на европейском рынке посмертного бизнеса.

Помимо пенсионных фондов, компании с активами в виде кладбищ, крематориев, мастерских по изготовлению ритуальных изделий привлекают и других серьезных инвесторов. В частности, в 2015 году компания по управлению активами Montague Private Equity приобрела крупного британского провайдера похоронных услуг The Funeral Services Partnership.

Наконец, обязательно нужно упомянуть о том, что бумаги британского национального похоронного оператора Dignity торгуются на Лондонской фондовой биржи, и в 2016 году рыночная цена Dignity составляла порядка полутора миллиардов долларов.

Dignity имеет около 800 отделений по всей Великобритании и провозит порядка 70 тысячи захоронений в год. Эта компания конкурирует с другим британским провайдером похоронных услуг - Co-op Funeralcare. Значительный объем похоронных услуг предоставляется также мелкими похоронными конторами.

По данным сайта для заказа похоронных услуг, который также собирает и обобщает статистическую информацию в этом секторе потребительского рынка Beyond, наибольшей востребованностью пользуются услуги так называемых традиционных (стандартных) похорон стоимостью в пределах от 2 до 5,5 тысяч фунтов. Хоронить родственников за меньшие деньги - неловко, а за большие - накладно. Стоимость "стандартного" пакета похоронных услуг в столице и в крупных городах в два и более раза превышает стоимость аналогичного пакета услуг в отдаленной от промышленных центров провинции. Там высока конкуренция старых добрых мелких похоронных контор, многие из которых обслуживают население своих районов веками.

Инвестиции в загробную жизнь могут являться не только портфельными, но и самыми что ни на есть прямыми. Подобно тому, как граждане и компании вкладывают средства в жилую и коммерческую недвижимость, в земельные участки рекреационного и производственного назначения, средства могут вкладываться также в приобретение земельных участков, предназначенных для захоронения. Цель одинакова - сберечь средства от обесценения, как минимум, и приумножить их при последующей продаже участков, как максимум.

Не все воспринимают инвестиции в кладбищенскую землю спокойно, полагая, что подобный вид спекуляций не украшает ни граждан, ни инвестиционные компании. Однако, это дело вкуса. Пока общественное мнение не готово к тому, чтобы считать такие инвестиции политкорректными и достойными солидных бизнесменов, но участки для захоронений скупаются. Массовости в этом явлении нет в связи с ограниченностью количества кладбищ, и данный вид инвестиционной активности вряд ли когда-нибудь станет драйвером экономики, но он уже присутствует в общей палитре инвестиционных предложений на рынке.

Интересно, что для вложения средств предлагаются участки не только на частных, но и на муниципальных кладбищах. В последнем случае ликвидация инвестиций с возвратом средств и получением профита осуществляется не путем продажи участков, но путем уступки права захоронения, оформляемой совершенно легально и открыто в местном муниципалитете.

Новые формы посмертного бизнеса особенно активно придумывают там, где проблема обращения с останками покойных граждан по своей остроте поднимается до уровня общенациональной социально-экономической проблемы.

Самым ярким примером в этом отношении является Япония.

Традиционно в этой стране ритуал прощания с умершим родственником должен происходить в его доме. Но когда дом представляет из себя состоящую из одного помещения площадью 30 кв. метров квартиру, никакой возможности несколько дней прощаться с покойным в таком стесненном пространстве нет.

Но это еще только половина проблемы.

В Японии давно уже практически никого и никогда не захоранивают в землю. Никакой свободной земли для этого просто нет.

В связи со стремительным старением нации ежегодный рост количества смертей привел к тому, что ожидать кремации покойного необходимо в течение нескольких дней. Строительство дополнительных крематориев затруднено отсутствием пригодных для этого земель. Где бы они ни были запланированы к постройке, там обязательно будут проживать миллионы японцев, которые выступят резко против такого соседства.

Где должно находиться тело умершего человека, если дома его держать нельзя, а очередь на кремацию подойдет только через 2 - 3 дня?

В похоронной гостинице.

В каждом крупном японском городе сегодня функционируют такие заведения - the corpse hotels.

В здании "похоронной гостиницы" располагаются крошечные отдельные помещения, площадью до 10 кв. метров, что вполне достаточно для размещения гроба с телом покойного и расстановкой вокруг него незначительного количества родственников. Все в здании навевает мысли о вечном. Разговоры ведутся только шепотом. Никакой шум невозможен.

В комнатах допускается отправление любых религиозных ритуалов, размещение необходимых для этого предметов, а также цветов, венков и прочей похоронной атрибутики. Воздух во всех комнатах очень хорошо проветривается. Стоимость одних суток размещения гроба в "гостинице" составляет порядка 75 - 80 долларов и занимает до 5 дней. Если возникает необходимость содержать тело в "гостинице" дольше, то становится обязательным приобретение дополнительной услуги по охлаждению тела.

Соседние домовладельцы, как правило, выражают негативное отношение к тому, чтобы рядом с их домами размещались подобные заведения, но их возражения бесперспективны. "Похоронные гостиницы" никогда не пустуют, и сама эта практика признана властью одним из реальных способов достойного выхода из крайне тяжелой ситуации с посмертным обращением с останками граждан, в которой сегодня оказалась Япония.

Похоронные накопительные планы

Одним из способов формирования сбережений для оплаты собственных погребальных расходов для стариков Великобритании является приобретение так называемых "похоронных планов" - funeral plans.

Эти "планы" являются страховками строго целевого назначения. Предусмотрительные граждане, фактически, заранее оплачивают накопительным способом (т.е. в рассрочку) свои будущие похороны или, иначе говоря, приобретают будущие похоронные услуги.

Рынок "похоронных планов" в Великобритании имеет многомиллиардные обороты. Такие планы различного содержания и, соответственно, различной цены приобрели около 2 миллионов пожилых британцев. Ежегодно около 400 тысяч британцев становятся обладателями "похоронных планов".

Средняя стоимость "плана" варьируется от 3 до 5 тысяч фунтов. Средняя стоимость проведения похорон в Великобритании в 2017 году составляла 3,8 тысячи фунтов. Оплатить "план" можно в полной его стоимости сразу, но чаще всего граждане оплачивают его ежемесячными мелкими платежами, в среднем, по 15 - 20 фунтов.

Несмотря на свою экономическую значительность и социальную важность, сектор продаж "похоронных планов" постоянно подвергается испытаниям на прочность вследствие периодического возникновения на нем неприятных скандалов. То вдруг выясняется, что служители похоронных контор и страховщики в массовом порядке атакуют телефонными звонками миллионы жителей Британии в возрасте от 50 лет с назойливыми предложениями подумать о смерти и принести свои деньги. То вдруг выясняется, что проданные "планы" не слишком четко описывают все те ритуалы и принадлежности, которые имелись в виду при их покупке, и за какие-то виды сервиса или атрибуты похорон надо доплачивать отдельно самому "будущему покойнику" или его родственникам уже после того, как спорить и возражать нет ни времени, ни желания - надо везти тело на кладбище или в крематорий.

Проблема "микроскопического шрифта", известная всем тем, кто сталкивался с приобретением банковских кредитных или депозитных продуктов, либо страховых полисов, является очень характерной проблемой и на рынке "похоронных планов". Беззастенчивость и недобросовестность "ангелов смерти" из похоронных и страховых контор британцев удручает слишком часто.

Характерна на этом рынке не только проблема недостаточности страхового возмещения для оплаты всей совокупности тех похоронных услуг, которые предполагает приобрести покупатель полиса. Имеет место также дискриминация. Например, "похоронный план" точно не продадут гражданину в возрасте свыше 90 лет. Иногда имеет место совсем возмутительный обман, когда полис предполагает внесение платежей в течение всей жизни страхователя, но из накопленной суммы только малая часть расходуется на оплату похоронных расходов. Остальные деньги просто прикарманиваются или страховщиком, или гробовщиком, либо ими обоими.

Самым мерзким во всем этом является то, что расчет воров практически не дает ошибки. Им на руку играет психологическая тяжесть момента. Почти исключено, что родственники покойного, даже видя явное несоответствие между качеством похоронных услуг и их стоимостью, устроят скандал и потребуют проверки счетов. Им просто не до этого, да и устраивать денежные разборки перед гробом как-то не принято.

Заупокойный интернет

Самую непосредственную, хотя и очень странную, связь с неимущественными посмертными распоряжениями имеют возникшие в последние годы "заупокойные" интернет-проекты, предлагающие гражданам после смерти жить вечно, но не в физическом теле, а в виртуальном пространстве.

Таков, например, интернет-проект Eterni.me.

Этот проект уже не молод. Его разработчики начали тестировать свою интернет-платформу еще в 2012 году. Нынешнее состояние проекта мне неизвестно, его сайт функционирует как-то странно, периодически давая сбои при загрузке. Вероятно, интернет-коммерция на покойниках разворачивается не очень здорово.

Суть бизнес-идеи Eterni.me заключается в том, чтобы предоставить пользователям возможность "жить вечно", но не в буквальном смысле, а в виде 3-D компьютерного изображения, или аватара.

Любой желающий может заказать компьютерному дизайнеру фирмы такой аватар, который фирма будет хранить и поддерживать в использовании в течение максимально возможного срока после смерти заказчика. Аватар будет говорящим. Это означает, что родственники или друзья смогут общаться он-лайн с как бы присутствующим рядом с ними, но в действительности уже умершим человеком. Жутковато как-то!

Этот компьютерный "зомби-апокалипсис" Eterni.me дополняет еще одной идеей.

Пользователь в преддверии смерти самостоятельно или посредством распоряжения своему родственнику или другу может передать в компанию все свои профили и эккаунты из социальных сетей и с других интернет-платформ, и фирма обещает, что ее сотрудники будут все эти профили поддерживать в активном состоянии, т.е. от имени умершего человека общаться в чатах и мессенджерах, размещать посты и комменты. Они будут блюсти конфиденциальность информации об умершем пользователе и, естественно, предохранять его эккаунты от взлома. Также могут быть переданы для хранения пароли к электронным кошелькам, которые фирма обязуется передать только наследникам.

Предполагается, что предсмертная передача пользователем всего своего интернет-достояния под контроль Eterni.me позволит не только сохранить память о человеке, но и облегчит его наследникам вступление во владение переданными электронными активами.

За несколько первых лет существования такого предложения им заинтересовалось порядка 30 тысяч человек, готовых оплачивать предлагаемую им "зомби-услугу".

Общественные разбирательства

Похороны - это не высосанная из пальца ставка LIBOR и не сокрытие доходов от налогообложения в офшорах. Скандалы и общественные разбирательства в этой сфере человеческих отношений случаются редко. Одна из главных причин - непубличность похоронного бизнеса. Он сам к себе старается не привлекать внимание публики, да и публика не очень хочет обращать свое внимание в сторону кладбищ и крематориев. Живые стараются не думать о смерти.

Но если скандалы в похоронном деле и случаются, то по степени своей безнравственности они сразу дают всяким оффшорам и ЛИБОРам тысячу очков вперед.

В 2016 году специального государственного расследования удостоился абердинский крематорий, что расположен в Шотландии и обслуживает жителей этого города и его окрестностей.

Выяснилось, что в крематории тела покойных сжигали безо всякого разбора, и родственники либо вообще не получали урны с прахом, либо прах в урнах никакого отношения к их родственникам не имел.

В ходе расследования раскрылось, что вообще это - общая практика во всех шотландских крематориях.

Особенно скандально выглядело то, что работники крематория ради экономии электрической энергии, да и просто, чтобы специально не возиться, кремировали одновременно тела умерших детей и взрослых, в том числе "невостребованных покойников". Соответственно, и с детским прахом тоже не заморачивались. Ссыпали все в кучу, раскладывали, как могли, по урнам и выдавали направо и налево родственникам, либо не выдавали вообще со ссылкой на то, что после кремации детского тела никакого праха вообще не осталось. Все, что не помещалось в урны, - выбрасывали на свалку.

Родители, дети которых родились мертвыми или умерли вскоре после рождения, практически не имели шансов получить их прах.

Совсем недавно, уже в этом году, в той же Шотландии, внимание британской общественности привлек еще один скандал. На этот раз имеющей в качестве основной своей темы муниципальное вымогательство.

Около 4 млн. фунтов в год тратят муниципальные органы страны на кремацию или захоронение покойных граждан, хоронить которых больше некому, либо похороны которых их нищие родственники оплатить не в состоянии.

Несмотря на то, что кремация проводится за счет муниципалитетов, они обязаны передавать урны с прахом покойных тем из родственников, которые хотя и не оплачивали кремацию, но намерены эти урны получить.

Некоторые резвые муниципальные служащие подошли к вопросу с выдумкой. Они предлагали в обмен на урны оплатить муниципальные расходы на кремацию, а иногда вообще отказывали в выдаче урн под предлогом того, что кремация была осуществлена за муниципальный счет. Кто не платит, тот ничего не получает. Подобный подход, по мнению муниципалов, вероятно, должен был оказать дисциплинирующее воздействие на несостоятельных родственников будущих покойников с тем, чтобы они несколько раз подумали, прежде чем перевесить на шею муниципалитета бремя оплаты кремации.

Почти позитив

Тяжелую тему посмертного распоряжения останками граждан, в том числе останками виртуальными, следует закончить чем-то мажорным, хотя и связанным с общей погребально-кладбищенской тематикой.

Во многих культурах к теме смерти относятся безо всякой печали. На похоронах поют и пляшут, весело смеются, в общем, устраивают не тягостную для всех присутствующих сцену прощания, а искрометный праздник, полагая, что это значительно больше порадует душу покойного, нежели слезы и скорбные стенания.

Праздник праздником, но иногда бывает, что людей заносит.

Удивительно, что одними из главных ниспровергателей погребальной корректности стали китайцы, т.е. жители страны с достаточно консервативным, социалистическо-конфуцианским укладом жизни.

Но ни социализм, ни Конфуций не могут противостоять куражу бывших нищих, выбившихся в миллионеры. Среди состоятельных китайских семей в последнее время возникла странная традиция в ходе прощания с умершими родственниками развевать похоронную скуку и печаль номерами стриптиза.

Похоронный стриптиз, причем в провинции, получил столь значительное распространение, что даже привлек внимание пекинских чиновников, посчитавших приглашение стриптизерш на похороны явно излишним.

Министерство культуры Китая открыло даже специальную анонимную телефонную линию для сбора доносов о случаях дополнения похоронного ритуала номерами с раздеванием специально приглашенных танцовщиц.

Традиция пригашать к участию в похоронах профессиональных актеров, разыгрывающих подобающие обстановке морализаторские и религиозные сцены, в том числе деятелей специфичного китайского оперного искусства, насчитывает столетия. Начиная с 90-х годов, эта традиция стала включать приглашение стриптизеров, причем, не только женского, но и мужского пола.

В Китае уже случались запреты проведения похорон со стриптизом, административные аресты стриптизеров и их заказчиков. Теперь для повышения эффективности борьбы с этим разлагающим моральные устои общества явлением будет действовать телефонная линия для анонимных доносов.